Отсутствие доказательств
Шрифт:
Закончив разговор, тренер положил трубку и спросил:
– Вы из федерации?
– К сожалению, я сам по себе. Из милиции. Оперуполномоченный Ларин Кирилл Андреевич. По делу.
– Из милиции? Интересно. Вы ко мне лично или вообще?
– К вам. Если не ошибаюсь, Егоров Борис Михайлович?
– Да, это я. А что случилось?
– Да как бы вам объяснить, Борис Михайлович? Я, можно сказать, здесь как лицо неофициальное. Поэтому хотел бы с вами поговорить неофициально. Об одном игроке. Надеюсь, все между нами?
Тренер понимающе кивнул.
– Кто вас интересует?
– Яров. Анатолий.
– Толик? Он что-нибудь натворил?
– Не знаю, просто есть некоторые сомнения.
– И что
– Что он из себя представляет? По жизни. Плюс или минус?
Тренер немного помолчал, внимательно разглядывая меня.
– Ну, однозначно тут сказать нельзя. Он из спорт-интерната. Как хоккеист парень перспективный, может выйти в мастера. Я бы даже сказал, талантливый, хотя в игре несколько прямолинеен, а в современном хоккее нужна гибкость. А как человек… – Егоров вздохнул и на секунду замолк. – Самое интересное, что я не удивлен вашему приходу. Как бы вам объяснить? Когда я начинал в хоккее, у меня одна страсть была – игра. Сами амуницию шили из старых сумок, а хорошая клюшка на день рождения – это праздник был. Я эту страсть до сих пор сохранил. А вот у нынешних ребят – не у всех, конечно, – нет этой страсти. Талант есть, условия, а страсти нет. В первую очередь – выгода, доход, где бы получше пристоиться, кому бы подороже продаться.
– Да, но в конце концов это же нормальное явление, просто для нашего общества оно пока не очень привычно.
– Так-то оно так. Но ведь во главу угла для настоящего спортсмена должен становиться спорт, а не выгода от него. Ведь великие люди создают свои шедевры не ради выгоды, а по велению души, извините за громкие слова. А спортсмен – это тот же художник. Так вот, у Ярова нет страсти к спорту, спорт для него – средство. Средство для выгоды. Такое у многих нынешних игроков, но у Ярова эта черта особенно выражена. Поэтому я и не удивлен вашему визиту. За последний год Толик очень резко изменился. Я не говорю о пропусках тренировок и нарушении режима – это есть у всех. Меня настораживает другое – его рассказы о ресторанах, крутых ребятах, легких деньгах. Я видел его в городе. В компании ребят-бойцов в кожаных куртках. У него появились дорогие вещи, хотя зарплату он от завода получает не очень большую, плюс стипендия. Я интересовался, но он отшучивался, мол, шайбой зад не прикроешь, надо уметь жить. Само собой и спортивные результаты на убыль пошли. И еще одно. Жестокость. Яров жесток. В хоккее требуется жесткость, но не жестокость. В прошлом году он в рядовой ситуации сломал сопернику ключицу, хотя спокойно мог избежать этого. Наверно, и я где-то в этом виноват. Талантливые люди хрупки, не физически, конечно. Может, я, увидя в нем зерно, боялся лишний раз упрекнуть его, заставить работать, многое прощал, что не прощал другим.
– А с кем он живет? Родственники, девушка?
– Родственников у него в городе нет, он интернатский. Прописан в общежитии от завода, но снимает квартиру. Тоже, кстати, непонятно на какие деньги.
– Адрес вы случайно не знаете?
– Телефон могу сказать. – Егоров полистал записную книжку и продиктовал мне номер. – А девушки? Я видел его как-то с одной в центре города, у ресторана. Подошел к ним.
– Девушку не Катей случайно звали?
– Да, кажется, Катя. Мне она не очень понравилась. Старше Толи, намазанная и какая-то потрепанная, как кошка драная. Простите, а все-таки что он натворил? Между нами, хотя бы.
– Пока ничего определенного сказать не могу. Просто похож по приметам на одного товарища, которого мы разыскиваем, возможно, хоккеиста. А кстати, вы не знаете приятеля Ярова, некого Вадика?
– Фролова? Да, наверно, он. Он постарше Ярова. Бывший хоккеист. Но ничего из себя как игрок не представлял. Он не из нашей команды.
– Борис Михайлович, вспомните поподробнее 25-е число. Это понедельник, не так давно.
– Минутку. – Егоров пролистал страницы перекидного календаря. – В понедельник с утра тренировка была, вечером мы должны были за город ехать, там у нас своя база есть, этот-то зал мы арендуем. Толик утром был, а вот на вечер отпросился. Да, да, в тот день и Фролов здесь был. Он вместе и ушли. Вернее, уехали. На «Икарусе». Я сначала думал, что водитель на обед поехал, а ребят по пути взял, но он так больше и не приезжал. Нам пришлось второго водителя вызывать.
– Любопытно. А на другой день?
– Да нормально все. Водитель извинился за то, что без разрешения уехал, сказал, теще мебель перевозил в деревню. Яров как всегда на тренировку пришел, я ничего особенного в нем не заметил.
– Сегодня он здесь?
– Да, в зале.
– Когда тренировка заканчивается?
– Через час.
– Я подожду его на улице, чтобы не отвлекать. Он в чем одет, а то я в лицо его не знаю?
– В красном костюме и кожаной куртке. Он приметный парень. С вас ростом, только пошире в плечах.
– Спасибо. У меня просьба. Ему пока ни слова, что им интересовались.
– Я понимаю. У самого отец в милиции работал.
– Если что, как вас найти можно?
– Вот телефон запишите. Я днем, если не в зале, то здесь. Я вас очень прошу, если насчет Ярова подтвердится, позвоните, пожалуйста.
– Хорошо. Всего доброго.
Я вышел в холл и осмотрелся. Ждать Толика я, конечно, не буду.
Спустившись в подвал, где располагался гардероб, я нашел дверь с буквой «М» и прислушался. В раздевалке никого не было. В дальнем конце коридора стоял столик с сидящим за ним мужичком. Мужичок кемарил. Я не стал его будить и, приоткрыв дверь, проскользнул внутрь.
Найти красный спортивный костюм с кожаной курткой было делом считанных секунд, Я отработанными движениями обыскал карманы. Деньги, разумеется, я оставил на месте (еще раз простите за нескромность, но я честный человек), но зато не пропустил белый клочок бумажки с номером телефона и одним словом «АЛИК». Я тщательно переписал телефон, а бумажку кинул назад. Когда я выскочил, сторож уже не спал. Я таинственно кивнул ему головой, он столь же таинственно кивнул в ответ и снова погрузился в сон. Нет, поистине, наша страна рассчитана на честных людей.
Я поднялся наверх, вышел на улицу и вернулся к «рафи-ку». Белоусов сидел на месте. Можно было, конечно, расспросить заодно и водителя «Икаруса» насчет тещиной мебели, но его на месте не было, а искать его раньше времени мне не хотелось.
– Давай в отделение, – сказал я водителю и прыгнул в машину.
ГЛАВА 6
Через час мы приехали. Я отпустил Андрея и заперся в кабинете. Сегодня я не дежурил, но был уже полдень, и нужно было распланировать день. Для начала я узнал, кому принадлежал телефон с таинственной надписью «Алик». Оказалось гостиница «Россия». Только этого не хватало. Это основное место скопления жителей южных республик в Питере. О «России» ходило много нехороших слухов – и оружие туда привозят, и южная мафия там базируется и все такое прочее. Судя по имени, телефон находился в номере.
Я набрал написанный на бумажке номер.
– Алло, алло, кыто это, гаварите, ну! Хыватит шутыт.
Я повесил трубку.
Придется туда ползти. Жаль, Белоусова отпустил. Я зашел в дежурку, полистал сводки и поехал в «Россию».
В гостинице администратор очень долго и придирчиво рассматривала мое удостоверение, но наконец согласилась ответить на мои вопросы. По ее словам телефон был установлен в 375-м номере, 24-го числа туда въехали два азербайджанца, и еще двое остановились в соседнем. Выехать планировали через два дня. В гости к ребятам я подниматься не стал. Видиков там наверняка нет.