Оттенки прошлого
Шрифт:
– Ладно, я наберу его. А сейчас мне пора собираться – сказала я, сделав последний глоток чая, и вышла с кухни.
Короткий звонок. Майкл был совсем не против такого расклада, сказав, что так будет лучше и спокойнее для всех.
Вечером мы с Кэт сидели у неё в комнате и смотрели комедию, дабы отвлечься от страшных мыслей. Пока не прозвенел звонок в дверь.
– Это, наверное, Майкл – сказала я, и пошла, открывать дверь.
Он смирно стоял на пороге, улыбнувшись мне, когда я открыла ему
– Привет. Прекрасно выглядишь – сказал он.
– Спасибо, заходи.
Он наблюдал за мной, пока я обувалась. Кэт решила не выходить, видимо, чтобы не мешать.
– Можем идти – сказала я, взявши сумку, что лежала на тумбочке.
Мы вышли в тишине. На улице было по-особенному тихо, спокойно и тепло. Не было запаха дождя, мокрой травы, и некой, уже привычной сырости. Это было совсем не похоже на Альшат, который я знала.
Я, решив, что это хорошая тема, чтобы рассеять молчание, заговорила:
– Я думала, у вас не бывает нормальной погоды.
Майкл искренне улыбнулся. И так же откровенно, с легкой насмешкой сказал:
– Тебе просто повезло. Обычно для нас такая погода – редкость.
Я поняла, что сейчас лучший момент спросить всё, что интересует меня. Пока он открыт и расположен ко мне. Поэтому я напористо сказала, глядя на асфальт внизу меня:
– Знаешь, я не хочу ходить вокруг да около. Моя соседка вчера рассказала, кто твой отец. И меня начал ещё больше мучить вопрос: Почему ты помогаешь мне?
Он немного напрягся от моей резкости. И всё же ответил:
– Мой отец никогда не посвящал меня в свои рабочие дела. Он умер пару лет назад, от пневмонии. Так что, я прекрасно знаю как это – терять родных. Поэтому и хочу помочь тебе.
– Тебя даже не смутило то, что мне это рассказала соседка, имени которой я даже не упомянула?
– Элизабет, ты ведь уже сама прекрасно знаешь насколько маленький город и, как быстро распространяются слухи. Об этом мог рассказать кто угодно. Что измениться от того, если я узнаю, кто тебе рассказал?
– Ладно. Пожалуй, ты прав. Долго нам ещё идти?
– Минут десять.
Остаток дороги мы провели в тишине, но она была не угнетающей. Майкл сосредоточенно смотрел вперёд, изредка оглядываясь по сторонам. Я же наслаждалась теплотой этого вечера, что и не заметила, как мы пришли.
– Вот мы и на месте – сказал Майкл.
Я думала, что внутри меня что-то ёкнет, сожмется – как это было обычно, когда я вспоминала о родителях. Но нет. Я чувствовала себя совершенно спокойно, будто всё это меня не касалось, не имело никакого значения.
Я стала рассматривать это место. Дорога, в окружении леса, гробовая тишина – казалось, машины здесь совсем не ездят. Как здесь мог произойти несчастный случай? Ответа не было.
Тем временем Алана вернулась домой,
– Неужели ты решила порадовать нас своим присутствием чуть больше, чем обычно? Вернулась раньше, не напилась. Невероятно! – сказал он, на что Алана криво усмехнулась. – Или ты, как обычно, провела время на очередном поле, рисуя свои никому ненужные картины?
– Привет любимый – она сделала особый акцент на последнем слове – папочка. Сегодня я, как обычно, ничего не делала.
Алана присела на диван, напротив своего отца. Налив из графина стакан воды, и сделав глоток, она продолжила:
– Сегодня я проснулась в надежде, что мне станет легче. Но, мне не стало.
– Так может, ты для этого перестанешь пить каждый вечер? Увидишь, насколько легче станет просыпаться – сказал он, и уголки его губ расплылись в хитрой, издевательской улыбке.
– Как смешно. Меня не было целый день, а ты не изменился. Всё такой же: циничный, самовлюбленный, меркантильный…Мне продолжать список?
– Пожалуй, нет. Впрочем, меня называли и похуже.
– Странно! Даже не знаю почему – саркастически сказала Алана.
– Ладно. Хватит! Я хотел поговорить.
– Неужели ты решил выделить свои драгоценные минуты дочери? С чего такая честь?
– Я хотел поговорить о твоем будущем.
Алане явно не нравилась такая тема для разговора, поэтому отчаянно вздохнув, она встала с дивана, чтобы уйти. Но отец остановил её.
– Стоять! Сядь обратно.
Она развернулась вполоборота, опустила голову вниз, и посмотрела на отца исподлобья, в ожидании, что он будет говорить дальше. Так и продолжила стоять.
Мер проигнорировал иронию дочери, продолжив разговор:
– Тебе двадцать один год, а всё, что ты умеешь – рисовать дурацкие, никому не нужные картины и бродить по клубам до утра! Ты думаешь, о таком наследнике я мечтал?
– Уж, прости, что не оправдала твоих ожиданий – тихим, низким голосом, сказала Алана, постепенно разворачиваясь к нему полностью.
Нервно, с неким гневом и обидой в глазах, продолжила:
– Всё, что я делаю – пытаюсь угодить тебе! Учусь в университете, который выбрал ты, на специальность, которую захотел ты. Общаюсь с людьми, которые нравятся тебе, и учу, заранее заготовленные тексты, для светских мероприятий. А ты не забыл спросить, чего хочу я?
– А чего ты хочешь? Рисовать? Это смешно. Ты – избалованная девчонка, которая привыкла роскошно жить на всем готовом. Твои картины не дадут тебе того, к чему ты привыкла. И напомню, что в университет тебя взяли по блату, ты вообще никуда документы не подавала.