Оттенки
Шрифт:
– Не ори, - страдальчески поморщилась Марджи.
– Итак голова кругом. В общем, подождите тут.
– Седрииик, - затеребила парня за рукав Мира, - ну пожалуйста...
– Пусть все-таки Мардж сама попробует образумить Кристель, - удержал ее Седрик.
– Ну а если уже не получится...
– Аааааййй!
– сжала кулачки девочка. Ее знобило от ужаса; воображение уже рисовало кошмарные картины: если им не удастся удержать Кристель, она поедет в Мексику, инструктировать каких-то местных бандюг... Она может
– Ну ладно... Давай хотя бы слушать, о чем они говорят!
*
Марджи вернулась в комнату и потянулась, открывая окно.
– Спятила?
– взвизгнула Кристель, когда порыв ветра загасил ее зажигалку.
– Сквозняк устроила! Холодно же!
– Зато проветрится, - отрезала подруга.
– Тут воняет, как в дешевом кабаке!
Подойдя к столу, Марджи забрала недопитую бутылку виски и вылила остатки в кадушку с каким-то местным декоративным деревцем. Туда же отправилось виски и из стакана Кристель.
– Ты что, совсем?!
– Кристель попыталась помешать ей, но ноги подкосились, и она рухнула обратно на стул.
– Просто тебе уже хватит, - ответила Марджи.
– Ты ведь хочешь что-то со мной обсудить, а сама уже еле языком ворочаешь. И ноги не держат.
– Ты от Миры заразилась хамством?!
– Да нет. Это у тебя опять чердак снесло...
– увидев, что Кристель пытается привстать, угрожающе высверкивая глазами, Марджи спокойно предупредила:
– Начнёшь драться, скручу и холодной водой оболью.
Кристель хорошо знала, что за Мэй не заржавеет; уже как-то Марджи на самом деле устроила ей холодный душ - прямо на Гудзон-Хайтс в Нью-Йорке. Учитывая, что это происходило мартовским вечером, мгновенно опомнившейся Кристель пришлось несладко.
– Вот так, - кивнула Марджи.
– Мы ведь можем поговорить спокойно, без мюзик-холла? Седрик!
– окликнула она.
– Чем уши греть, лучше распорядись, чтобы нам принесли кофе! Да покрепче!
– Ты тут уже освоилась, - заметила Кристель, щелкая зажигалкой.
– И на Седрика покрикиваешь, как жена.
Марджи только хмыкнула.
– Я так и думала, - потянулась блондинка.
– На тебя произвела впечатление его жертва в горах. Ореол раненого героя, способного на подвиг, сработал безотказно...
– Между прочим, его ранили из-за тебя, - Марджи тоже закурила, чтобы удержать руки, сами собой сжимающиеся в кулаки, - из-за того, что ты приняла за Прекрасного Принца обычного штопаного г...на и пустила всю свою прежнюю жизнь под откос, помогая ему грабануть казначейство!
Седрик лично принес девушкам кофе, и от крепкого ругательства, так запросто слетевшего с губ Марджи, округлил глаза и едва не грохнул поднос на ковер.
– Рик!
– Марджи вскочила и забрала у него поднос.
– Да что же всех сегодня ноги не держат?!
–
– одними губами спросил Седрик, передавая ей поднос.
– Держу ситуацию, - так же тихо ответила Марджи.
– Все, иди пока.
– Вот теперь ты меня упрекаешь, - покачала головой Кристель.
– Что из-за меня ранили твоего парня, из-за меня ты влипла в историю... А почему из-за меня? Я что, просила вас меня спасать? Это моя жизнь, и я вольна распоряжаться собой на свое усмотрение. В конце концов, если я наступаю на грабли - то это только мой лоб и мои грабли. Я давно самостоятельная, и...
– На, выпей, а то, небось, горло пересохло, - Марджи подвинула к ней чашку. Судя по густому аромату, это был даже не тройной, а скорее пятерной эспрессо. "Молодец Седрик. Это то, что ей сейчас нужно!".
– Ну, я тебя послушала. А теперь выскажусь сама.
Она взяла свою чашку, увидела ломтик лимона и корицу и про себя улыбнулась: "Да, это на Земле мужики зачастую до серебряной свадьбы не помнят день рождения жены, а Сед с первого раза запомнил, какой кофе я люблю!".
– Да, это твоя жизнь, - сказала Марджи, пока Кристель не спеша потягивала крепкий кофе.
– И ты вольна наломать в ней дров по своему усмотрению. Но есть два "но". Ты думаешь, что настоящая дружба - это невмешательство? Я должна сквозь пальцы смотреть на то, как ты подставляешь свою задницу под удар? Хорошо же ты обо мне думаешь. А если бы ты тонула, мне тоже не вмешиваться?
– Но я...
– Подожди. Я тебя не прерывала. И второе. Помнишь Экзюпери?
– Ну да. Экзюпери, Бах... Ты только бывших летчиков и читаешь.
– Ты можешь помолчать? Постарайся. Спасибо! Ну вот: "Мы в ответе за тех, кого приручили". И за тех, кто нам доверился - тоже. Я о твоей сестре. Тебя возмущает, что она орет, грубит, бьет стаканы? А тебе не приходит в голову, что это жест отчаяния, что это в ней страх кричит? Подожди! Пей спокойно свой кофе!
– Да это кофейная каша какая-то... Фуу!
– На, запивай водой. Ты вспомни, как ты встретила ее в Фадден-Хиллз. Девочка была как неприкаянная, родная мать бесилась, что Мира мешает ей строить личную жизнь, и срывала на ней злость. Ты помнишь, в каких условиях жил ребенок. Вспомни, как Ми-Ми обрадовалась, узнав, что у нее есть старшая сестра, как потянулась к тебе! Она снова почувствовала себя любимой, кому-то нужной потому, что в родном доме была чужой. А ты о ней подумала, когда убегала на свои острова?..
– Как раз...
– И ты не допускала мысли, что Куолен лжет, что он может тебя "кинуть" или даже убить? Да ты еще дешево отделалась, что живой осталась из-за своей великой любви...
– Прекрати...
– И ты не знала, что он угрожал и твоей сестре? Он готов был разделаться даже с ребенком, лишь бы никто не помешал ему "бомбануть" Казначейство!
– Если она еще раз назовет меня "ребенком"...
– пробормотала Мира, стоявшая у балконной двери. Седрик успокаивающе коснулся ее плеча.