Оттепель
Шрифт:
– Никольский, ты меня поражаешь. Не смей повышать тон и перечить людям вроде меня. После такого я могу захотеть тебя убить, хоть сейчас, хочешь? Избавлю от лишних страданий и глупого существования. Но вместо этого мне ещё больше захотелось тебя взять к себе, особенно мне нравиться то, что ты сделаешь всё, ради сохранения своей шкуры.
– Это всё, что вы можете мне сказать?
– Пожалуй. Ты можешь умереть во время выполнения заданий, можешь умереть от болезни или прочих неинтересных мелочей. Но я могу гарантировать тебе всё сказанное мной ранее. Охранка не тронет, и от властей ты
– Хм… Звучит безнадёжно, и безответственно. Нужно думать.
– Ещё ты должен понимать, что предательства я не прощаю. Не стоит идти против, лгать, недоговаривать, действовать за моей спиной. Если станешь поперёк меня, то быстро отправишься на тот свет. Мне нужна чистая работа и преданность, за это я хорошо плачу.
– Спасибо, что уделили время, я всё понял.
Закончив диалог, мужчина покинул помещение, а вслед за ним проводили и меня. Что я должен думать об этом всём? Человек достаточно неприятен и смогу ли я работать на его условиях. Первое впечатление было обманчиво. Нет, он груб, не тактичен, и ему плевать на мнение других. Хотя, разве это должно сейчас волновать? Хочет сделать из меня чудовище, подобное себе, и решать свои проблемы моими руками, это гнусно! Тут и думать нечего, стоит отказаться и забыть.
Прошла неделя.
Решение было принято, и не менялось всё это время, но высказывать его я не спешил. Холода становились всё страшнее, ночи – невыносимыми. Обстановку накаляло и то, что многие не могли выполнять работу должным образом в таких сложных условиях. Мало кто успевал достаточно хорошо отдохнуть, и даже мне стало тяжелее, от чего ужасно хотелось, просто сбежать, и подальше. Многие говорят, что период недолгий, и его просто нужно пережить, но каждый день казался изнурительной вечностью, а ночью приходилось спать во всей одежде что имелась, но даже это не спасает. Чувствую, как ломаюсь, терпение быстро иссякает. Успокаивает, что своё мнение есть время поменять, в отношении Ильи Фёдоровича.
Засыпая, так же не становиться легче. Тусклое место, этот странный мальчик, который преследует меня, но больше ничего не говорит.
Сегодня я решился подойти к нему ближе, чем обычно. Так сильно меня это достало, что нет сил даже во сне терпеть однообразия.
– Саша… Помоги мне… – прошептал он, не оборачиваясь в мою сторону.
Присев на обледеневшую землю я попытался поговорить.
– Послушай, мне правда некуда тебя забрать. Даже не знаю, как могу помочь. Мне самому сейчас не просто, и даже если ты настоящий, придётся стать сильным самостоятельно.
– А я всё равно буду тебя ждать. – Сказав это он ушёл, растворившись в метели.
Что за безумие, я разговариваю с каким-то мальчиком и серьёзно думаю, как помочь? Похоже я сойду с ума куда раньше, чем выйду на свободу…
Даже если приму предложение этого богатенького чудовища, куда бы кого забрал, и зачем? Тем более возвращаться домой, видеть своего отца. Нет, я не готов даже к этому, будет лучше если просто не буду в это вмешиваться. Но, с другой стороны, я уже не тот, кем был раньше, не тот
Прошло ещё несколько дней, и срок принятия решения, стремительно подходил к концу.
Ну как я соглашусь? Кем стану после этого. Мне действительно нечего терять, и всё же я могу лишиться чего-то более важного. Хотя и здесь точно так же потеряю рассудок. Раньше это произойдёт или позже, есть ли разница. Всё лишь догадки и будь у меня хоть один ответ, думать стало бы гораздо легче.
Страх – вот что мной движет, моими решениями и мыслями. Я трус, и поэтому, скорее всего, приму сделку. С каждым новым днём склоняюсь к положительному, для него, ответу. Значит я действительно вот такой, и ради себя смогу пролить чужую кровь. Возможности отказаться, потом не будет и, если это окажется слишком трудно, не справлюсь, что будет?
Окончательный срок принятия решения, – завтра.
Весь день не хотелось даже задумываться о том, что будет завтра, и что я скажу, даже не знаю, что скажу. Будь как будет, чёрт с ним, я настолько устал и от этой работы, и от тюрьмы, и от постоянного противоречия в своей голове. Почему до появления Ильи Фёдоровича, это место не казалось такой каторгой? Привык и принял всё это, а теперь снова, хочется сбежать. Возможно, увидев выход, я тянусь к нему несмотря ни на что.
Ужасно скучаю по теплу. Раньше не ценил эти мелочи, но сейчас даже не помню, как выглядит солнечный свет, зелёная трава и чистое небо. Всего за полгода смирился.
Почему не могу выбросить его из головы мальчика из сна, и меня волнует его состояние, жизнь. Стоит ли вообще втягивать кого-то в ту жизнь, если соглашусь? Возвращаться и напоминать о себе, к чему это вообще, меня никто там давно не ждёт, а может давно похоронили и не вспоминают.
Всё это в прошлом, а сейчас другие проблемы, и хорошо бы о себе подумать. Я вырвусь из этого места, чего бы это ни стоило. Даже если… единственный выход – то, от чего до сих пор бросает в дрожь, стоит только задуматься…
Надеюсь, со временем смогу свыкнуться и с этим так же, как привык к Сибири.
Утром разбудил знакомый охранник. Судя по всему, он единственный в курсе дела и напомнил о визите Ильи Фёдоровича, хотя как можно забыть то, от чего целый месяц болит голова.
Андрей Владимирович уже не спал и заметил наши переговоры. А что я ему скажу, и зачем. Либо мы вечером снова встретимся, либо больше никогда. Второй вариант звучит куда лучше в моей голове, если не представлять дальнейшее.
Хотелось спросить или рассказать ему, кому угодно. Держать в себе всё это и молчать, когда человек вполне обычно прощается до вечера.
Может, всё же, отказать? Просто совершаю ошибку. Огромную, не поправимую… Понимаю и всё равно совершаю, какой идиот.
Наворотил же дел, и что теперь делаю? Соглашаюсь на то, что, доломает мою судьбу окончательно? Я… всё-таки… Просто слабый трус.
Шаги разрушили мёртвую тишину, и впервые, почувствовал этот неприятный ком в горле. Сейчас решу свою жизнь и, наверное, это будет последний раз, когда выбор остаётся за мной.