Отто Вилле Куусинен

САЙНИО ВЕНЛА

Вполне понятно, что новые члены партии, имеющие университетское образование, вызывали подозрительность среди социалистов-самоучек. Ведь эти приемные сыновья новой идеи уселись за накрытый стол без приглашения и, чтобы застолбить себе место, основали ко всему еще и журнал «Сосиалистинен айкакауслехти» («Социалистический журнал»). Журнал приобрел в лице Куусинена секретаря редколлегии, а для Куусинена журнал стал главной трибуной его политической деятельности. В своих статьях он излагал теорию и практику социализма с позиций жесткой классовой борьбы и с учетом особенностей ситуации в России и Финляндии. Все же наиболее существенную угрозу он усматривал в притеснениях со стороны центральной российской власти, а важнейшая задача финнов в этих условиях заключалась в сохранении безопасности Финляндии. Стиль был вполне «валпасовским», «собственный стиль финского рабочего», как

его описывал Валпас в письме Хелле Вуолийоки. В теории Куусинен следовал охраняемому Валпасом каутскианству, хотя он сам понемногу уже начал превращаться в «маленького Каутского». В течение трех лет журнал будоражил читателя своими материалами, помогая накапливать политический капитал его авторам. Как утверждали злые языки, журнал уже пора было закрывать: в 1908 г. Гюллинг, Куусинен, Сирола и Суло Вуолийоки уже были депутатами парламента.

На проходившем в Оулу в 1906 г. съезде СДП левое крыло социал-демократов встало у руководства организацией. Куусинен был активным участником и автором принятой съездом предвыборной программы партии. Он причислял себя к левому крылу, однако делал это довольно двусмысленно, что с тех пор было свойственно всей его деятельности в финском рабочем движении в качестве журналиста, депутата и партийного лидера. Куусинен выступил с осуждением красной гвардии, но участвовал в тайном совещании, на котором было принято решение о продолжении ее деятельности; он выступал за решительные революционные действия, но признавал, что проблемы невозможно решить силой оружия. Напрашивается мысль о том, что он хотел обеспечить себе место на верхушке или хотя бы, вслед за своим учителем Валпасом, иметь возможность критиковать тех, кто на этой верхушке находится. После оулуского съезда 24-летний магистр был первым кандидатом в члены комитета партии и признанным авторитетом по тактическим вопросам, будь то отношение к России, или к правому крылу собственной партии. Свой статус он закрепил яростной риторикой, вызывавшей восхищение у друзей и трепет у врагов. Так было и впредь. Куусинен не выдвигался кандидатом на выборах в первый однопалатный сейм в марте 1907 г., но последовательно готовился пройти в парламент, будучи постоянным сотрудником журнала «Сосиалистинен айкакауслехти» и газеты «Тюёмиес» и выступая в этих изданиях в роли парламентского журналиста.

Куусинен – депутат сейма

2 июня 1908 г. император утвердил новый порядок представления дел, что породило недовольство, переросшее в требование восстановления законности и определявшее отношения между Финляндией и Россией вплоть до 1917 г. На выборах в июле 1908 г. Куусинен был избран в депутаты, войдя от своей фракции в конституционную комиссию сейма, к компетенции которой относились вопросы, связанные с законностью статуса Финляндии.

Во время своих первых депутатских сроков (1908-1909 и 1911-1913) Куусинен столкнулся с проблемами, затруднявшими деятельность парламента, сразу на трех уровнях. Наиболее важными были отношения между Финляндией и Россией, то есть борьба за сохранение законности. К внутренним проблемам относились распри по принципиальным и тактическим вопросам, с одной стороны, между представителями буржуазии и социалистами, с другой, внутри лагеря самих социалистов. Там конфликт шел между так называемыми силтасааровцами, объединившимися вокруг газеты «Тюёмиес» и Валпаса, и ревизионистами, группировавшимися вокруг издававшейся в Тампере газеты «Кансан Лехти» и ее главного редактора Юрьё Мякелина. Конечно, все социалисты хотели бы вернуть стране ее законные права, разногласия касались способа действий. Правое крыло социал-демократов, имевшее в парламенте преимущество перед левыми, было готово выступить единым фронтом с буржуазией. Левые же сверяли свою линию с учением о классовой борьбе и отказывались от сотрудничества, подобного существовавшему во время так называемого «первого периода угнетения». Куусинен толковал Карла Каутского, не дававшего готового решения для этого конфликта, так: «Угнетает нас чужой или свой угнетатель, надо бороться в равной степени с тем и с другим». То есть если вступить с буржуазией в альянс в борьбе против «рюсся» (русских), то придется сотрудничать и в других вопросах.

Был ли Куусинен в годы своего политического ученичества целиком зависим от Валпаса, или он был тактиком, лишь выжидавшим подходящий момент – на этот вопрос трудно ответить. Пожалуй, и то и другое. Необходимо помнить, что и другие «ноябрьские социалисты»" также следовали в фарватере Валпаса, которого называли партийным папой римским, хотя и испытывали перед ним страх, как сообщает в своих воспоминаниях Хелла Вуолийоки, близкий друг

Куусинена, жена редактора газеты «Тюёмиес» Суло Вуолийоки.

Раскол в лагере финляндских социалистов ослабил фронт противодействия России. Это подрывало веру и тормозило рабочее движение. Кроме того, представителей партии перестал удовлетворять образ действий партии. Как писала Хелла Вуолийоки, наблюдавшая за происходящим с близкого расстояния, «в ту пору классовая борьба была настолько молодой и жестокой, что ее считалось необходимым распространять на каждый параграф закона…, мой революционный дух начинал противиться интригам и препирательствам первых лет парламента». Возможно, Куусинен тоже ощущал нечто подобное. Как вспоминала его дочь Хертта Куусинен, малейший личный выпад в его адрес мог заставить его спрятаться в скорлупу, предоставляя другим принимать решения. И действительно, Куусинен без особых объяснений на рубеже 1909-1910 гг. отошел от парламентской деятельности и сосредоточился на работе в газете «Тюёмиес» и планах создания партийной школы. Кроме того, для него открылось новое поле деятельности: он был избран в международный секретариат рабочих партий и делегатом копенгагенской и базельской конференций социалистов. Его отношение как к буржуазии, и к правому крылу социалистов становилось все более жестким.

Куусинена по-прежнему тяготили финансовые проблемы, причем настолько, что Суло Вуолийоки недоумевал, почему тот не в состоянии одним махом разрубить этот узел, как это делают настоящие финны. Сложностей прибавляла и семья, которая лишь в 1909 г. переехала из Луханки в столицу. Случилось, что вдруг в двухкомнатной квартире с кухней у него появилась жена и трое детей, а вскоре к ним добавилось еще двое. Старшая дочь Куусинена говорила, что отец любил поиграть с детьми, он прививал им любовь к музыке и литературе. Однако, если учесть загруженность Куусинена, то его возможности для каждодневного общения с детьми были ограничены.

Депутатство Куусинена в 1911-1913 гг. было примечательно тем, что в 1911 г. в ходе подготовки адреса о восстановлении законности ему удалось заручиться поддержкой большинства в своей фракции, то есть левые взяли верх над правыми в парламенте. В результате, Куусинен стал своего рода лидером в принятии решений по конституционным вопросам. Укрепление его позиций было особенно заметно на сентябрьском партийном съезде в Хельсинки, когда он с убедительным перевесом голосов был избран вторым председателем комитета партии. Кроме этого, несмотря на попытки перехватить инициативу, газета «Тюёмиес» осталась под контролем Куусинена, Куллерво Маннера и Юрьё Сирола; Валпас уже отошел от практического руководства газетой. Это позволило продолжить критику правого крыла. В парламенте созыва 1912г. в руководстве фракцией произошли перемены: Куусинен по-прежнему определял принятие решений, но при этом стали укрепляться позиции Маннера, а Валпас стал отходить на задний план.

В начале сессии 1913 г. каутскианская тактика Куусинена при выборах председателя парламента нанесла ему серьезный урон и, к тому же, породила длительные разногласия с Оскаром Токоем, избранным председателем. Куусинен вновь отошел на задний план и вернулся в парламент лишь в 1917 г., уже в совершенно иных условиях. Он продолжил быть председателем СДП, однако довольно трудно достоверно охарактеризовать его деятельность в период 1913-1917 гг., поскольку протоколы и отчеты руководства партии за эти годы были утрачены, и поскольку в военное время деятельность прессы была ограничена цензурой.

В годы Первой мировой войны Куусинен завязал не вполне обычное знакомство. Все началось в 1915 г., когда Куусинен стал учеником 19-летнего Эльмера Диктониуса (1896-1961), собиравшегося стать композитором, и сдал под его руководством двухгодичный курс музыкального училища за два месяца. До гражданской войны 1918г. они встречались практически ежедневно. Иногда к ним присоединялся Гюллинг. Они совместно музицировали и постепенно стали ощущать духовное родство на почве искусства и идеи. В первые годы эмиграции Куусинен много переписывался с Диктониусом,вращавшимся в международных кругах революционеров. Эти круги оказали сильное влияние на стихотворные сборники Диктониуса 1920-х гг. («Мой стих», «Суровая песнь»), в которых автор привнес в поэзию финляндских шведов дух модернизма. Несмотря на разницу в возрасте в 15 лет, Диктониус, быть может, был для Куусинена неким «альтер эго» школьных и студенческих лет. Когда Улоф Энкелль в своем исследовании «Молодой Диктониус» (1946) указал на то, что Куусинен существенно повлиял на поэта, многим было сложно отказаться от своего представления о Куусинене-коммунисте в пользу образованного, утонченного Куусинена-эстета.