Отвага (сборник)
Шрифт:
— Добро. Лучше лука. Скажи мне, человек из двадцатого века, что ты знаешь о моем походе. Или народ не хранит память о нас?
— Князь, — спросил Пересветов, — мне, нам нужно знать, как было дело, почему ты не пошел в поле со Святославом? Нам важно знать…
— Смотри: вот плакун-трава. Это слезы богородицы. Может, степные травы донесут до потомков и нашу слезу и нашу кровь… — ответил Игорь.
Раздался звук натягивающейся струны, потом струна лопнула, низко загудел колокол, и земля стала крениться,
…В голове Пересветова еще гудел колокол, когда перед ним из пыльной мути возникло лицо Рыженкова, — старшего сержанта комэск оставил командовать коноводами.
— Жив? Тут около тебя так рвануло, думал, накрылся вместе с лошадьми. Смотрю — лошади целы… Вставай, чего сидеть. Так, крови нигде нет. Порядок!
Пересветов встал так быстро, как только мог, и торопливо, сбиваясь, заговорил:
— Товарищ старший сержант, если случится, что я в этом наступлении погибну, а вы останетесь живы, вам нужно будет написать в Москву моему отцу. А о чем — я сейчас расскажу. Я побывал только что в двенадцатом веке…
— Ты что, бредишь, Пересветов? Тебя оглушило, вон воронка еще дымится. Ты контужен, очнись, скоро нам в наступление идти. Глотни воды, солнце палит вовсю, а будет еще жарче.
— Нет воды.
— Как так?! Воду подвозили, старшина Шестикрылов обкричался: «Напоить лошадей, залить воду по флягам».
— Понимаете, кобыла моя очень пить хотела. Я отдал всю воду ей.
— Эх, интеллигенция, — сказал с напускной досадой Рыженков, снимая с ремня зеленую округлую флягу. — На, пей!
На вершине кургана зашевелился оставленный Рыженковым наблюдатель — «махала».
— По ко-о-н-я-ям! — закричал Рыженков и озабоченно спросил Пересветова: — У тебя голова как? И вообще, вести лошадей сможешь?
— Ничего, справлюсь. Князь рассказал мне…
— Кто знает, что будет через минуту. Тут не до истории, у нас своя история будет сейчас.
Пересветов с трудом сел на свою Рапсодию, или Машку, разобрал повод. В голове шумело, голос Рыженкова доносился издалека.
— Колонну… мно-ой… ма-а-а-арш…
ГЛАВА VI
Двести лошадей без всадников и конников, вытягиваясь повзводно, пошли вдоль балки — сначала шагом, а потом рысью. Раздалась плотная дробь копыт о землю, зазвенели пустые стремена. Впереди слышались стрельба и глухие взрывы.
Обогнув древний курган, коноводы с лошадьми пересекли мелкие, вырытые наспех окопы. И двинулись в проход, сделанный саперами в минных и проволочных заграждениях.
Пересветов видел, как перед заграждениями лежали неприметными бугорками, как бы вжавшись в землю, солдаты.
За колючей проволокой, на расстоянии броска ручной гранаты, зигзагами шла первая траншея.
Стоял наш танк; танкисты в засаленных комбинезонах натягивали перебитую миной гусеницу. Один из них повернул к колонне чумазое лицо, блеснув зубами:
— Что, копытники, поехали сдавать свою «технику» на колбасу?
Рыженков поднял колонну в полевой галоп — до третьей траншеи расстояние было не менее полукилометра. Лошади разгорячились от бега и безошибочного предчувствия горячей боевой работы, начали рвать поводья. Пересветов с напряжением удерживался в седле и думал о том, как бы не захлестнуть поводом шею строптивого халдеевского коня, шедшего третьим справа. Краем глаза увидел, что невдалеке лежали две фигурки — не в защитных, а в синих кавалерийских шароварах…
Рыженков перевел колонну на рысь. Навстречу уже бежали бойцы, разбирали лошадей. Пересветов повернул свою шестерку.
Подскочил потный и пыльный, в распахнутой гимнастерке Халдеев:
— Выбили все же их из траншеи! Убиты Никитин и Евлов. Одной миной накрыло.
— Остальные как?
— Табацкий ранен, но легко. В других взводах, кажись, потери больше.
Бледный Табацкий с бинтом поверх рукава вяло покрикивал:
— Разберись, разберись по отделениям.
Подъехал комэск на рослом рыжем англодончаке.
— Табацкий… Может… в тыл? Как рука?
— Ничего, я со взводом останусь.
— Смотрите. Работы… будет… много…
Комэск, маленький, поджарый, дотемна обгоревший на солнце, говорил негромко, отрывисто — так говорили многие старые кавалеристы.
— Слушайте… немцы… отвели… своих… дальше, в степь. Разведка… засекла… колонну. Мы их возьмем… но там у них… прикрывают минометы. Обойдите… со взводом… слева, этой балкой… атакуйте. Ракету… зеленого огня. А мы… с фронта. Ясно?
— Ясно. Взво-о-од!
Вперед Табацкий выслал Рыженкова с пятью бойцами. Ехали по дну балки мелкой тряской рысью, быстрее не получалось из-за кустов, ям и промоин с отвесными стенками, оставленными весенней талой водой; попадались бочаги с водой, возможно, еще пригодной для питья, по об остановке нечего было и думать. Впереди и справа била немецкая минометная батарея. Рыженков еще на ходу спешился, перебросил повод Ангелюку, а за собой поманил Пересветова:
— Полезли-ка наверх. Проползем по-над балкой, посмотрим, что и как.