Отважная охотница. Пропавшая Ленора. Голубой Дик

Майн Рид Томас

— В таком случае, позвольте мне поблагодарить вас за любезную услугу и попрощаться с вами, — ответил я.

— Нет, сэр, погодите прощаться. Я провожу вас до места, откуда видна хижина Холта. Проводить вас до самого дома мне неудобно — я уже говорил вам, что мы с ним не в ладах.

— Но я не могу допустить, чтобы вы делали крюк, особенно в столь поздний час. Я сам немного следопыт и как-нибудь найду дорогу.

— Нет, сэр! Тут есть места, где тропинка прерывается. Вы можете заблудиться. Она проходит в такой глухой чаще, что туда не

проникает даже свет луны. Кроме того, это место опасное, потому что рядом большое болото. А поздний час меня не пугает — я, бывает, ложусь еще позднее. От хижины скваттера есть другая дорога — вдоль ручья, — по которой можно проехать к моему дому. Но я остановился не для того, чтобы попрощаться с вами.

«Для чего же?» — подумал я, стараясь понять, с какой целью он начал разговор.

— Вы не обидитесь, — продолжал охотник другим тоном, — если я вам задам один вопрос?

— Конечно, нет.

— Вы уверены, что сможете переночевать у Холта?

— Сказать по правде, нет. Но это неважно. Со мной мой старый плащ и седло. Спать под открытым небом мне приходилось сотни раз, так что это будет не впервые.

— Я вас спрашиваю вот почему. Если вас не приютит Холт, то в моей хижине для вас найдется медвежья шкура, если вы ею не побрезгаете.

— Вы очень добры, и, возможно, мне придется воспользоваться вашей любезностью. Должен сказать, я не очень рассчитываю на ласковый прием у вашего соседа.

— Да?… Но…

Тут мой спутник замялся, как бы размышляя и словно не решаясь меня о чем-то спросить.

— Мне очень неудобно, — продолжал он после небольшой паузы, — но я хотел бы задать вам еще один вопрос, который все время вертится у меня на языке.

— Я буду рад ответить на любой вопрос, который вы найдете нужным мне задать.

— Если бы не ваше разрешение, я никогда не осмелился бы на это. Вас об этом уже спрашивали сегодня вечером, и я слышал, как вы ответили.

— Что за вопрос вы имеете в виду?

— По какому делу вы хотите видеть Хика Холта? Можете быть уверены, сэр, что я спрашиваю не из любопытства.

— Расскажу вам все с удовольствием. Более того: я сам собирался посвятить вас в свои дела, прежде чем расстаться, и хотел заодно просить вашего совета.

И без дальнейших предисловий я рассказал охотнику, зачем еду на Илистую речку. Он выслушал меня, ни разу не перебив. По выражению его лица я понял, что у меня очень мало шансов на миролюбивое соглашение со скваттером.

— Знаете, — сказал он, когда я кончил свой рассказ, — я догадывался, что вы приехали сюда за этим. Вот почему я и сказал вам, что я не стал бы покупать эту землю у него за спиной.

— Почему? — возразил я не без некоторого беспокойства, вспомнив, что говорил мой нэшвиллский друг о щекотливом «праве первой покупки».

— Видите ли, сэр, я уже говорил вам, что с Холтом лучше не связываться, особенно в таком деле.

— Вы имеете в виду его право первой покупки?

— Нет, я говорю не о том. Холт не собирается ни предъявлять

свои права, ни покупать землю по той причине, что у него нет за душой ни гроша.

— На что же он живет?

— На то же, на что и я. В наших местах очень много медведей, оленей и другой дичи. Леса полны белок, опоссумов и диких индеек. А если надоест дичь — чего со мной никогда не случается, — можно ловить рыбу. Кроме того, на своей вырубке он выращивает кукурузу.

— Ну, а как же одежда и другие необходимые вещи, которых нельзя найти в лесу?

— Одежду можно достать в Суомпвилле — выменять на шкуры или оленину. Так же и порох, свинец, кофе и табак. Ну, и виски, конечно. Его-то Холт больше всего и любит… Но скажите, сэр, — продолжал охотник, внезапно меняя тон и предмет разговора, — неужели вы поедете к скваттеру по вашему делу сейчас, ночью?

— По-видимому, я действительно выбрал неподходящий час. Об этом я и не подумал.

— Кроме того, — прибавил мой спутник, — есть еще одно обстоятельство. Если Холт не изменил своей привычке, вряд ли он будет любезен с вами в такое позднее время. Я его давно не видел, но думаю, что он так же любит выпить, как и раньше. Ведь Хик не ляжет, не приложившись к бутылке. Десять против одного, что вы его сейчас найдете вдребезги пьяным.

— Действительно, я могу оказаться в весьма неловком положении.

— Вам не следует ехать сейчас к Холту, — продолжал убеждать меня охотник. — Вы можете переночевать у меня, а с восходом солнца отправиться к нему. Утром вам будет легче с ним объясниться. Я, конечно, не могу предоставить вам большие удобства и хороший ужин, но в моем доме всегда есть кусок оленины, найдется и кофе на заварку, и ломоть-другой хлеба. И ваш конь тоже голодным не останется.

— Благодарю вас! — воскликнул я, крепко пожимая его руку. — Я принимаю ваше приглашение.

— Ну, так едем.

Мы свернули направо и, проехав около двух миль, приблизились к поляне, на которой стояла бревенчатая хижина. Это было жилище охотника.

Как оказалось, он жил совершенно один, и шесть огромных собак были единственными живыми существами, разделявшими его одиночество. Они встретили нас радостным лаем. Примитивная конюшня, рассчитанная на одну лошадь, стояла рядом с хижиной. Она была предоставлена моему скакуну. Свою клячу хозяин пустил в лес ночевать среди деревьев, к чему она уже была приучена.

Эту ночь я провел в маленькой хижине, на медвежьей шкуре. На ужин была холодная оленина, кукурузный хлеб и кофе, а после него — трубка. Но вся эта незатейливая простота более чем скрашивалась искренним радушием моего хозяина — молодого охотника Френка Уингроува.

Глава XVII

ИНДЕЙСКОЕ ЛЕТО

Когда утром, покинув хижину моего гостеприимного хозяина, я отправился дальше по долине Илистой речки, передо мной развернулась восхитительная картина.