Отважная
Шрифт:
Вэл восторженно улыбнулась и ударила по стеклу с агрессивностью, вызванной ненавистью к Тому, матери и к себе самой, гневом на тролля в башне и яростной злобой на весь мир, который ни разу не дал ей поблажки. Она колотила по стеклу, пока оно не свернулось, словно искореженный металл.
– Мило.
Лолли ухмыльнулась и пролезла через витрину. Как только Вэл тоже оказалась внутри, стекло встало на место без трещин, как новенькое.
В магазине зажегся свет и заиграла музыка.
Каждое новое волшебство, казалось,
Под действием чар она чувствовала себя все более веселой и отчаянной. Вэл уже даже не могла определить, кто из них что именно творил.
Лолли сбросила ботинки прямо посредине магазина и примерила платье из зеленого атласа. Вэл заметила, что босые ноги подруги покрыты свежими мозолями.
– Ну как, славно?
– Еще как. – Вэл взяла себе чистое нижнее белье и джинсы, бросив свою старую одежду на вытянутую руку манекена. – Посмотри на это дерьмо, Лолли. Эти джинсы стоят сто восемьдесят долларов, а вид у них совершенно никакой. Это просто джинсы.
– Они зато бесплатные, – заявила Лолли. Вэл подобрала себе одежду, а потом села в забавное кресло и стала наблюдать, как Лолли примеряет наряды. Когда она кружилась по залу, набросив на голову расшитую бисером шаль, Вэл обратила внимание на полку рядом с креслом.
– Ты видишь вот это? – спросила Вэл, взяв в руку пронзительно-зеленую винную рюмку. – Ну не уродство ли? Кто же станет платить деньги за такую гадость?
Лолли улыбнулась, протягивая руки за шляпой с бахромой из розовых перьев.
– Люди покупают то, что им велят покупать. Они не видят, что это уродство. Или, может, видят, но думают, что с ними что-то не так, раз они так думают.
– Тогда их нужно защитить от них самих, – заявила Вал и швырнула рюмку на пол.
Она разбилась, и стеклянные осколки брызнули во все стороны.
– Любой скажет, что эти штуки гадкие. Гадость, гадость, гадость!
Лолли засмеялась и хохотала все время, пока Вэл разбивала все рюмки до последней.
Возвращаясь с Лолли к станции «Уорт-стрит», Вэл чувствовала растерянность и не понимала, что произошло. По мере того как зелье выходило из нее, она ощущала себя все более вялой и безразличной, словно волшебный огонь выжег в ней что-то очень важное.
Вэл припоминала и магазин, и людей, которые ели пищу из ее рук, и как они с Лолли шли по улицам, но не могла сообразить, где взяла одежду. Она смутно помнила вихрь лиц, подарков и улыбок, но он был таким же нереальным, как и чудовище, которое они встретили до этого.
Когда Вэл осмотрела себя, то увидела новые высокие черные сапоги, более теплые, чем ее кроссовки, футболку с изображением геральдического льва, черные брюки с массой карманов на молниях и черную куртку, которая была велика ей. Она с тревогой думала о том, что ее старая одежда, брошенная где-то, исчезла. Сапоги при ходьбе натирали
Когда они протиснулись в служебный вход и спустились по лестнице, Вэл разглядела в полумраке нескольких человек. Неверное мерцание свечей выхватывало скулу, очертание подбородка, завернутую в пакет бутылку, которую один из них подносил ко рту. Здесь оказалась девица с раздувшимся животом, завернувшаяся в одеяло вместе с кем-то еще.
– Вот и вы! – сказал Хилятик Дэйв. Голос Дэйва звучал невнятно, а когда свет от свечи упал на его лицо, Вэл увидела, что губы у него отвисли, как у совершенно пьяного.
– Иди посиди со мной, Лолли, – позвал он. – Иди, садись сюда.
– Нет, – отозвалась она, пробираясь к Луису. – Ты не можешь мне приказывать.
– Ничего я не пытаюсь тебе приказывать, – произнес он, и теперь голос у него стал заискивающим. – Неужели ты не знаешь, что я тебя люблю, бэби? Я на все для тебя готов. Смотри. Смотри, что я сделал.
Он поднял руку. Имя Лолли было написано у него на руке кровоточащими буквами.
Вэл содрогнулась. Лолли только засмеялась.
Луис зажег сигарету, и горящая спичка осветила его сердитое, хмурое лицо.
– Почему ты мне не веришь? – спросил Дэйв.
– А я верю, – ответила Лолли пронзительным голосом. – Мне просто наплевать. Ты скучный. Может, я и любила бы тебя, не будь ты таким занудой!
Луис вскочил на ноги и указал сигаретой сначала на Лолли, а потом на Дэйва.
– Просто заткнитесь на фиг!
Вы оба. Он повернулся и яростно взглянул на Вэл, словно во всем была ее вина.
– Кто они? – спросила Вэл, махнув рукой в сторону пары, закутанной в одеяло. – Мне казалось, что здесь никому не положено бывать.
– Никому и не положено здесь бывать, – ответил Луис, усаживаясь рядом с братом. – Ни тебе, ни мне, ни им.
Вэл закатила глаза, но, как ей показалось, в полутьме он этого не заметил. Придвинувшись к Лолли, она прошептала:
– А когда меня нет, он такой же идиот?
– Все не так просто, – прошептала в ответ Лолли. – Они раньше здесь жили, но Дирка выставили отсюда, а Таня перебралась в какое-то заброшенное здание в Куинсе.
Луис сел ближе к брату и что-то негромко ему сказал. Дэйв вскочил, сжимая кулаки.
– Тебе всегда все достается! – закричал он Луису.
По щекам у него струились слезы, из носа текло.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Луис. – Я эту девицу не трогал! Я не виноват, что тебя высекли.
– Я вам не вещь! – заорала Лолли со страшным выражением лица. – Не смейте говорить обо мне, будто я вещь!
– А пошла ты! – крикнул Дэйв. – Я же скучный. Я трус. Наступит день, когда ты пожалеешь, что так говорила.