Отважные(изд.1961)

Воинов Александр Исаевич

В углу прикорнула Мая. Она как будто спит. У нее серое, усталое лицо, косички растрепаны, и от этого вся ее фигурка выглядит какой-то беззащитной и жалкой.

Рано утром полицай принес каждому по миске жидкого супа и по куску сырого хлеба. Этого было мало, но Коля все же поделился с Маей: девочка была очень слаба. И он не заметил, как после этого потеплели глаза обоих стариков, они стали менее настороженными и более разговорчивыми...

Прошло уже несколько часов, с тех пор как увели Михаила.

Коля начал беспокоиться. Эти старики могут скрипеть сколько им угодно. Им просто везде мерещатся шпионы.

Мая проснулась и стала заплетать свои косички. У нее были тонкие руки, и вся она казалась высохшей, удивительно хрупкой.

– Мая, а ты пионерка? – вдруг спросил Коля.

Старики в углу усмехнулись. Мая удивленно взглянула на него.

– Конечно, пионерка! Я даже председателем отряда была. Осенью мне в комсомол вступать надо, – сказала она.

– Вы бы потише говорили, – произнес рябой, – а то полицай услышит. Он вам покажет комсомол!..

– Не услышит, – ответил Коля, – а услышит, что ему с нас взять?

– Найдет чего! – буркнул рябой и умолк.

Он подсел к окошку и стал осторожно поглядывать в узкий проулок, вдоль которого тянулась серая каменная стена. Потом он поманил к себе рыжебородого. Они примостились на нарах по обе стороны окошка и стали о чем-то тихо переговариваться. Когда окошко заслоняли яловые сапоги, старики отодвигались от него подальше, когда яловые сапоги удалялись, они вновь придвигались поближе.

– Как по-твоему, что с нами будет? – спросил Коля.

Девочка наморщила лоб.

– Не знаю. Меня, наверное, пошлют в Германию.

– Вот хорошо, если бы меня послали в лагерь! – вздохнул Коля. – Я был бы вместе с папой...

– Не пошлют, – с уверенностью сказала Мая, – ты же не пленный.

– А куда ж они меня денут?

– Подержат, подержат, а потом вернут к дяде.

Коля вспыхнул:

– А я от него все равно сбегу!..

– Куда убежишь?

– К Якушкину!.. А может, в Малиновку! – Он наклонился к ней и заговорщически прошептал: – Я такое слово знаю, меня сразу в партизаны возьмут.

– Какое? – с интересом спросила Мая.

– Такое! Сказать не могу! Тайна.

Рябой дед вдруг спросил:

– А кого ты в Малиновке знаешь?

– Многих знаю! – задиристо ответил Коля.

Опять эти деды лезут не в свое дело!

– Кого, например? – настаивал рябой.

– Ну, одну тетку, которая с краю живет.

– А как ее зовут?..

Коля подозрительно взглянул на рябого:

– А вы почему меня, дедушка, спрашиваете?

– Очень просто – я сам из Малиновки. У меня там все кумовья да свахи...

– Ну, а Полозневу знаете? – осторожно спросил Коля; он и сам не был уверен в том, правильно ли запомнил это имя.

Деды переглянулись. На их иссеченных

морщинами лицах вдруг появилось какое-то новое выражение. Они смотрели на Колю с любопытством и в то же время с недоверием. «Кто же ты? – как бы говорили их взгляды. – Знаешь ли ты, о чем болтает твой язык?»

– Слышал о такой, – сказал Степан Лукич. – Только она из деревни давно ушла...

– Куда ушла? – встрепенулся Коля.

– Вот еще! Скажи ему куда! – угрюмо проронил старик. – Ушла, и все. А ты кем ей приходишься?

Коля промолчал.

– Ну, а еще кого в деревне знаешь? – продолжал допрос рябой.

– Никого больше не знаю, – огрызнулся Коля.

Он повернулся к любопытным дедам спиной и стал говорить с Маей. Она уже заплела косы и молча сидела, устало привалившись к грязной стене.

– На улице дождь, – мечтательно сказала она.

– А я люблю, когда дождик, – ответил Коля. – После него грибы растут.

Мая оживилась:

– Люблю ходить по лесу! Идешь, а под ногами земляника! Много-много. Ты ее собираешь, а тебе кажется, что из-за куста сейчас медведь выйдет!.. Ты медведей боишься?

– Чего их бояться, – усмехнулся Коля. – Я не то что медведей, я и волков не боюсь!.. Волку свистнешь, а он к тебе бежит, как собака...

Рябой засмеялся мелким смехом:

– А волка-то живого ты когда-нибудь видел?

– Видел!

– Какой он?

– Большой и серый!

– Сам ты серый! – ухмыльнулся дед. – У нас волки были рыжие. А последнего, если хочешь знать, убили в двадцать пятом году. Когда тебя еще на свете не было!

Коля засопел, не найдя что ответить на такое унижение. Но Мая вступилась за него:

– Вот уж и неправда, дедушка! И теперь у нас еще есть волки. И не рыжие, а серые. Одного из них я сама видела, мой брат с охоты привез.

– А что, Тимоша, – вдруг сказал рыжий дед рябому, – я тоже знал одного такого охотника, который серого убил. Учитель был такой, Геннадий Андреевич! Не слышал? Ну, тот, у которого еще лодка была своя. Он к нам часто приезжал.

Коля насторожился. К чему вдруг дед упомянул о Геннадии Андреевиче? Признаваться ли, что он его знает?!

– Да, помню, – отозвался Тимофей, – хороший мужик. Где он сейчас?

– Не знаю. Говорят, остался... А может быть, и ушел...

Коле очень хотелось сказать, что он знает, где сейчас Геннадий Андреевич, и этим показать свою осведомленность. Но за последние дни он научился молчать.

– Это в вашей школе Геннадий Андреевич учителем-то был? – вдруг обернулся к Коле рыжебородый дед. – Ну, чего молчишь? Говори!

Старики внимательно уставились на него, и Коля понял: весь этот разговор они завели не случайно и чего-то от него ждут.

– Ну, в нашей, – сказал он насупившись.