«Отважный-1» уходит в море
Шрифт:
В начале января секретарь обкома партии Борис Александрович Двинский прислал в райком письмо. Он подробно интересовался, как организована работа райкома в условиях прифронтовой полосы. В письме Борис Александрович строго предупреждал районных работников, чтобы зерно, фураж, мука, отпускаемые воинским частям, точно учитывались. На государственном: учете был каждый килограмм продуктов питания.
В своем письме секретарь обкома сообщал о ближайших задачах партизанского отрада. Он также писал Рыбальченко о том, что меня и Куникова приглашает к себе командующий 56-й Отдельной армией генерал Ремезов.
Вскоре
— Встречаемся мы с вами, товарищи, впервые, но о вашем боевом содружестве я слышал похвальные отзывы в обкоме партии, — сказал генерал. — Высоко оценивает ваши боевые действия, товарищи моряки и партизаны, и Военный совет армии. Могу оказать по секрету: решено представить к правительственным наградам особо отличившихся. Список составлен, согласован с товарищем Двинским. В ближайшее время приеду поздравлять награжденных!
Командующий поинтересовался, как взаимодействуют наши отряды. Мы рассказали. Рыбальченко отметил, что дружба между отрядами проявляется не только в бою. Моряки помогли партизанам боеприпасами, делятся боевым опытом. Партизаны под руководством командира-моряка изучают трофейное оружие. Куников похвально отозвался о помощи партизан-проводников и разведчиков.
В конце беседы генерал разъяснил стоящие перед отрядами задачи и просил передать благодарность населению района за содействие армии.
— Сам видел, — говорил командующий, — как пожилые женщины день и ночь трудятся в полевом госпитале — по-матерински ухаживают за ранеными. А старики трактористы восстановили трофейный танк и торжественно передали воинской части.
К вечеру мы возвращались в Синявку. Думалось об одном — о задачах, которые поставлены перед нашими отрядами штабом армии. В соответствии со сложившейся обстановкой на фронте вам предстояло дезорганизовать движение вражеского автотранспорта на северном побережье Азовского моря, на подступах к Миус-фронту, систематически разрушать линии вражеской связи, вести разведку, добывать «языков».
Решать эти задачи было весьма трудно, так как ледяное открытое поле простиралось на десятки километров, а на побережье находились вражеские гарнизоны и полицейские посты. Нам же предстояло в течение одной ночи преодолеть семьдесят-восемьдесят километров и совершить операцию.
На совместном совещании командования отрядов приняли решение использовать конные сани, оставлять транспорт примерно за километр от вражеских постов и маскировать его. Существенную помощь оказали нам рыбаки из Кагальника. В дополнение к нашим трофейным они выделили из рыболовецкого хозяйства лошадей, оснастили сани, так что на каждой пароконной упряжке могли разместить восемь, а то и десять человек с вооружением.
Куников сам сконструировал устойчивые приспособления для установки на санях пулеметов и ротных минометов. В колхозной кузнице круглые сутки не затихала работа. Наш завхоз Петр Федорович Куринков поторапливал старых кузнецов, которые и так старались изо всех сил, готовя все необходимое к ледовым походам — зацепы, багры, «кошки», безлуки.
Темной ночью в начале января куниковцы вместе с партизанами
Выслали разведку. Немцев поблизости не оказалось. Партизаны и моряки благополучно достигли берега, залегли под кручей близ дороги. Все горели желанием немедленно действовать, ведь дорога каждая минута! Но впереди крутой обрыв. В руках бойцов небольшой якорек на веревке — зацеп. Кто-то неловко кинул зацеп, и тот упал вниз. За ним с шумом полетел кусок обледенелого грунта. Все замерли. Но обошлось благополучно.
Бойцы осторожно, с большим трудом выбрались наверх. В ночной тишине послышались голоса, говорили по-немецки. Невдалеке заскрипел снег. Бойцы прижались к заснеженной земле, затаили дыхание: мимо проходил вражеский патруль. На фоне белой степи отчетливо обозначились фигуры солдат в фашистской форме.
Патрульные удалились. Группа подрывников, преодолев подъем, ползком выбралась на дорогу. Бойцы группы прикрытия залегли в сугробах, готовые в любую минуту открыть огонь из автоматов и забросать врага гранатами.
Минеры приступили к выполнению своей задачи. Но не так-то просто вырыть лунку для мины в мерзлом обледенелом и плотно укатанном покрытии дороги. Выручила куниковская предусмотрительность. Он посоветовал подрывникам взять с собой термосы с кипятком, чтобы согреться самим и прогреть землю. Мины были установлены и замаскированы снегом.
Врага долго ждать не пришлась. Прорезав ночные сумерки, замелькали огни автоколонны, идущей по направлению к Таганрогу. Огни все ближе, они словно обшаривали дорогу. Головная машина подошла к месту минирования. Раздался оглушительный взрыв, Вверх взметнулся сноп огня. Колонна остановилась. Фашисты поспешно покидали машины и тут же многие падали, сраженные автоматными очередями.
Взлетела зеленая ракета — сигнал к отходу. Партизаны и моряки быстро отползли к берегу. Последними отходили подрывники, они успели уложить на пути отхода противопехотные мины. Раздались подряд три взрыва: подрывались фашисты, пытавшиеся преследовать народных мстителей. По льду моря заскользил слепящий луч прожектора. Люди и лошади, все в белом, сливались с ледяными прибрежными торосами. Удалось отойти без потерь.
…И опять новые задания, ночные походы. Подрываются вражеские машины. Нарушается связь. Разведчики приносят ценные сведения…
В те дни при встречах я продолжительно беседовал с Куниковым. Он умело применял в условиях войны свой богатый опыт в области техники. Каждое, хотя бы маленькое усовершенствование в боевой технике, каждое наблюдение над тактикой врага использовал в своей части и охотно делился своими находками с побратимами-партизанами. Немало остроумных и тонких технических идей созревало у даровитого офицера-коммуниста. Он обращался с ними к старым товарищам, которые трудились в области производства вооружения, направлял им разработанные технические усовершенствования, практические предложения.