Отвергнутая наука. Самые невероятные теории, гипотезы, предположения.
Шрифт:
В этом доводе причина подменяется следствием: если наши предки жили во времена динозавров, разве не могли они одомашнить местных рептилий? Конечно, если верить некоторым из наиболее сенсационных «археологических» текстов (не говоря уже о том, что предлагают креационисты), именно это наши предки и сделали.
Гораздо позднее сторонники антиэволюционного движения заявили, что человек не мог пережить холод ледникового периода, поэтому человечеству не может быть больше 10 000 лет. Они заранее не согласны с учеными, которые утверждают, что даже в наиболее суровое время ледникового периода на большей части земной поверхности был умеренный или даже тропический климат. И разве участники движения ничего не слышали про эскимосов?
Может быть, какие-то из этих идей нужно преподавать школьникам во имя «равновесия»?
Однако прежде чем окунуться в болота псевдонауки, связанной с эволюцией, сначала необходимо рассмотреть некоторые более ранние концепции эволюции.
Эта идея родилась из-за совмещения религиозной веры с результатами философских размышлений и научных исследований. В целом концепция представляет собой следующее.
Очевидно, что жизнь существует на каждом мыслимом уровне — от самого простого до самого сложного, от человека до низших простейших организмов. Выше человека — ангелы и наконец Бог, ниже — простейшие живые существа, которые являются vis plastica, силой (см. стр. 135), придавшей форму ископаемым организмам. Таким образом, каждый уровень сложности можно представить как звено в цепи — и очень важное звено: если выпадет звено «кошка», то не смогут существовать никакие творения сложнее кошки, потому что цепь будет разорвана. Некоторые звенья неясны, например звенья между простейшими и ископаемыми организмами (подходящей кандидатурой для этого звена представляются кораллы), но большинство достаточно легко выявить. Эта концепция восходит к аристотелевской идее о том, что если живые существа образуют иерархию, то каждая форма жизни должна быть связана в этой иерархии со следующей, а также к платоновской идее о том, что существуют всевозможные формы жизни.
У концепции цепи бытия было невероятно много ответвлений, особенно когда в спорах о множественности обитаемых миров (см. стр. 205) эта теория сочеталась с теорией самозарождения (см. ниже); поскольку Бог един во Вселенной и поскольку простые живые существа должны появиться и в других мирах (во-первых, по принципу самозарождения; во-вторых, стал бы Бог тратить созидательную силу на творение других миров, если не собирался их заселять?), точно так же должно обстоять дело и с более сложными существами, вплоть до человека. Но поскольку Бог создал человека по своему образу и подобию, то и другие миры должны быть населены такими же формами жизни, как и на Земле.
В XVII и XVIII веках теория цепи бытия появилась на сцене еще раз, когда некоторые столпы европейской науки подвели черту под этой концепцией. Среди них были немецкий математик и философ Готфрид Лейбниц (1646–1716), известный вместе с Исааком Ньютоном (1642–1727) как изобретатель арифмометра (хотя на самом деле арифмометр был создан задолго до него учителем Ньютона Исааком Барроу (1630–1677), швейцарский естествоиспытатель Шарль Боннэ (1720–1793) и французский натуралист Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон (1707–1788). Возможно, самым влиятельным сторонником этой концепции был француз Жан Батист Ламарк (1744–1829). Ламарк настаивал, что существует не одна, а две цепи бытия: одна животная, а другая растительная. В отличие от большинства современников, при определении положения жизненной формы в одной из этих иерархий он опирался не на поверхностные сходства, а на функциональную морфологию структуры, связанную с этими функциями у различных видов. Поскольку он замечал, что у разных жизненных форм эти структуры отличаются, то, исследуя их, он пришел к заключению, что живые существа продолжают развиваться. Хотя предложенный им механизм эволюции (передача обретенных свойств, см. стр. 139) был неверен и его идею эволюции опроверг влиятельный Жорж Кювье (1769–1832) (Кювье, будучи сторонником катастрофизма, считал дьявольской идею мягкой, непрерывной эволюции (см. стр. 45), Ламарк все же является важным предшественником Дарвина и Уоллеса.
Закон наследования (или смешанного наследования) был очень странной теорией, согласно которой особь наследует внешность наполовину от родителей, на четверть — от бабушек и дедушек, на одну восьмую — от прабабушек и прадедушек, и так до бесконечности. Таким образом, согласно немецкому ботанику Й.Г. Кельрейтеру (1733–1806), когда особи порождают гибрид, свойства гибрида являются средним от свойств двух исходных особей. То, что это не совсем так, было подмечено другим немецким ботаником С.Ф. фон Гертнером (1772–1850): хотя он и считал, что идея Кель-рейтера о смешении признаков в целом была верна, он заметил, что по крайней мере в некоторых гибридах проявляются не средние, компромиссные признаки, а смесь свойств двух родительских особей. Чарльз Дарвин (1809–1882) в своей книге «Variation of Animals & Plants Under Domestication» (1868) («Изменения животных и растений под влиянием одомашнивания») доказал, что гипотеза смешения невозможна в принципе, но эта концепция просуществовала по меньшей мере до начала XX века.
То, что естественным состоянием в природе является хрупкое равновесие, определяемое зависимостью всех растений и животных друг от друга, — это викторианская идея, близкая к нашему современному взгляду на экосистему.
Конечно, это вовсе не означает, что колоссальные и неожиданные катастрофы — это благо: широкомасштабная ядерная война, например, разрушит экосистемы настолько, что потребуются миллионы лет на восстановление, если оно вообще будет возможно.
Когда-то давно — и было это всего около 250 лет назад — шли серьезные споры о том, чем же ископаемые останки являются на самом деле. Одни говорили, что это необычные минеральные образования, другие — что это останки подземных существ, третьи — что это останки организмов, которые погибли из-за потопа. Мнения разделились.
В XVIII веке профессор Бартоломью Адам Иоганн Берингер (1667–1740) нашел очевидное доказательство того, что ископаемые останки были посланы на землю Богом. И это были весьма необычные ископаемые: прекрасно сохранившиеся ящерицы, ля-гушки, скорпионы… был даже паук со своей нетронутой паутиной, не говоря уже о камне, на котором было написано слово «Бог» на иврите. Берингер в 1726 году посвятил этому вопросу книгу «Lithographiae Wirceburgensis» (Вюрцбургские надписи на камне). На самом деле найденные им «ископаемые» сделали и закопали двое его коллег, И. Игнац Родерик и Иоганн Георг фон Экхарт (1664–1730), которых раздражали заносчивость и высокомерие Берингера. Услышав, что он хочет опубликовать свою книгу, они подбросили ему ясные подсказки того, что он жертва мошенничества, но тот решил, что осведомители пытаются украсть у него заслуженную славу, и не обратил внимания на эту информацию. Но не нужно так уж бросаться высмеивать Берингера, поскольку в начале XVIII века было вполне разумно верить, что Земля создана лишь несколько тысяч лет назад и что поэтому времени на процесс окаменения хватить не могло. Спустя столетие Филипп Госсе (1810–1888), вполне отдавая себе отчет, утверждал, что Бог послал в землю палеонтологические останки, желая обманом убедить людей, будто жизнь на Земле прошла долгий процесс эволюции. Берингер на самом деле был жертвой не только собственного высокомерия, но и интеллектуальных веяний того времени.
Даже если оставить в стороне Госсе, картину затуманивала еще более жизнестойкая теория самозарождения. Веками люди верили, что живые существа (и даже более того, ископаемые останки, которые находятся посередине между жизненными формами и неживой природой) могли произойти от неживой материи благодаря процессу, который известен как абиогенез. Идея эта была основана на наблюдениях. Например, если оставить корзину зерна на пару недель в амбаре, в нем заведутся мыши — а откуда же еще они могли появиться, как не из зерна, воздуха или их сочетания? Подобным образом, если оставить кусок мяса достаточно надолго, появляются личинки. С некоторой натяжкой можно было утверждать, что новые виды могут появиться из ничего таким же образом. Даже сегодня многие готовы допустить, что малые существа (например личинки) само-зарождаются, хотя идею самозарождения приветствуют гораздо меньше людей (следует надеяться), чем раньше. Когда Аристотель (384–322 гг. до н. э.) составил классификацию животного царства (в том числе по способу размножения), он отнес к абиогенетическим такие организмы, как угри, губки и некоторые рыбы. Фрэнсис Бэкон (1561–1626) вкратце описывал абиогенез чертополоха из земли — что странно, поскольку функция пушинок чертополоха совершенно очевидна. Схожую близорукость проявил и Роберт Гук (1635–1703), который предположил, что грибы и плесень должны иметь абиогенетическое происхождение, поскольку через микроскоп он не увидел в них семян; современные микроскописты жалуются, что эти организмы трудно изучать из-за спор, которые все время мешают!
Франческо Реди (1626–1697) был первым, кто энергично взялся за проблему личинок. Он показал, что они развиваются в гниющем мясе, лишь если с ним контактирует муха: нет мух — нет личинок. Но он по-прежнему считал, что в других случаях скорее всего происходит самозарождение.
Уильям Гарвей (1578–1657), открывший кровообращение, был одним из первых противников абиогенеза и настаивал на том, что все живые существа родились из яиц; появление микроскопа доказало, что он был во многих случаях прав. Но микроскоп возродил эту же теорию в новом виде. Антони ван Левенгук (1632–1723) в 1674 году впервые обнаружил то, что назвал «микроскопическими животными», — простейших. Это были крошечные организмы, которые, казалось, самозарождались.