Отверженные
Шрифт:
– Нет!!! – категорично рявкнул он, как мы и предполагали, после того, как Джона разъяснил ему суть. – Лаванда не станет приманкой! Ни за что! Сам торчи на берегу, раз уж у вас такие способности открылись!
– Милый, мужчин они будут убивать, не задумываясь, - у нас оставалось слишком мало времени, чтобы его убедить. – Джону просто пристрелят, а задача подпустить их поближе, буквально вплотную. Женщины им нужны живые, меня могут оглушить в крайнем случае. Тогда следующим этапом будут ловушки и сотни наших воинов сидящих в засаде.
– А если
– Они сунуться, им нужно как можно больше женщин. И тогда ты меня освободишь. Но я надеюсь, что до этого не дойдёт. Я очень зла на этих тварей с их технологиями.
– Тем более, я буду рядом с ней, укроюсь за ближайшей перевёрнутой лодкой, - вставил Джона. – Если ты будешь так над ней трястись, то лучше сразу сдаться. Серьёзные испытания ещё впереди.
– Да потому что она всё, что у меня есть! – снова поднял голос Темп. – Это тебе легко говорить, тебе некого больше терять! Ты ни к кому не привязан, кроме себя самого!
– Уж прости, - понизил тон до ледяного Джона. – Но я могу потерять своих людей, колония много значит для меня, а ещё Лаванда, моя родня кровь, так что, мать твою, мне есть кого терять, кроме того, что и сам я могу сдохнуть. Мы не знаем, что за оружие они применят. Мы рискуем даже полагаясь на заверения призрака, но мы всё-таки должны попытаться.
– Только если я буду рядом с тобой за этой сраной лодкой, - процедил Темп, прожигая предводителя злым сощуренным взглядом.
– Теперь против уже я! – попыталась заикнуться я. – Это не разумно, ты должен быть за линией ловушек и в случае гибели Джоны взять командование в свои руки!
– Не собираюсь прятаться за спинами наших людей! Я буду рядом с тобой и никак иначе! – заявил Темп тоном, который ясно давал понять, что его не сломить никакими силами. – А если вам снова вздумается меня связать, оглушить или отключить - предупреждаю, Лаванда, тогда между нами будет всё кончено. Не смотря на то, что я тебя люблю. Ты знаешь, я упрям, и не прощу подобного.
– Пусть так, Лав, - вздохнул Джона, предупреждающе качая головой, видя моё возмущение.
– У тебя будет стимул в разы сильнее, когда этот влюблённый осёл будет рядом. Ради него ты не то, что отключишь им мозги – ты остановишь время, как-то так. Все на позицию и больше без пререканий!
– Как ты не понимаешь! – пробираясь к пляжу продолжала я спорить с Темпом. – Я выживу, а вот ты за этой лодкой возможно нет! Что плохого в том, что я молю тебя себя уберечь?!
– Я не стану прятаться в лесу, - играя желваками, снова повторил Темп.
На что я лишь рычала, бессильно сжимая кулаки. Но идти против боялась, он ведь действительно мог сдержать своё слово. Я могла потерять его и так и эдак, и это было куда страшнее.
Инсценировка
В это время года остров часто окутывал густой туман, который в считанные часы наползал до самого берега, и даже днём видимость падала до расстояния вытянутой руки. Воздух становился влажным, тяжёлым, а звуки вязкими, но мой острый слух всё же уловил возникновение непонятного жужжания. Природа острова играла на нашей стороне, и я считала это большой удачей – ведь всё что произойдёт на пляже, останется скрытым за завесой тумана и недоступным для вражеских глаз.
Прикрыв веки, я вслушивалась в каждый всплеск и вздох океана, в этот нарастающий рёв и хлюпанье чего-то инородного о поверхность воды.
Через время кто-то ступил на берег. Судя по крадущимся шагам их больше десятка. Они всё приближались, пока я не оказалась в зоне их видимости, а они в моей. Видимо, цивилизация на материках не пала, она развивалась, если судить по тому, что бросилось мне в глаза. И теперь им зачем-то понадобились мы.
Меня заметили. Держа оружие наготове, восемнадцать солдат с осторожностью замерли на влажном песке. На них были шлемы и специальная экипировка. Я не представляла для них опасности, видимо, они тут же идентифицировали меня, как женскую особь, причём обездвиженную верёвками. А вот лодка позади меня их напрягла и по команде, трое из них выстрелили.
Я и до этого с каждым их шагом накалялась от злости, ненавидя их превосходство и это пренебрежение даже в их походках, словно они и не сомневались, что повяжут недоразвитых аборигенов на раз плюнуть. Но когда они ударили по лодке – я закричала, выплеснув ярость, толкнув из себя эту необъяснимую силу, представив, как меняю для них свет на тьму, как корчась от боли их тела замирают и только их сердца слабо бьются у меня в кулаке. … Как же я презирала их в эту секунду, борясь с желанием лично перегрызть глотки каждому. И это случилось – все до одного, солдаты рухнули как подкошенные, а я ощутила, что моя голова готова взорваться.
Не теряя времени, подав знак свистом, я кинулась к лодке. Темп и Джона лежали без сознания, ровные удары пульса подтверждали мне, что они живы. И я очень надеялась, что они серьёзно не пострадали, но наверняка я этого не знала. Всё ещё клокоча от безумной ярости, не зная как ещё можно от неё освободиться, чтобы хоть немного успокоиться и мыслить расчётливо – метнувшись к валяющимся на земле захватчикам, я принялась бить их ногами изо всей силы. В мою сторону же неслись наши воины.
– Что с Джоной? – заорал Харт.