Отверженный ??? Часть I
Шрифт:
– С этим нам поможет только Терада-сан, – произнес я. – Аоки оказался очень плодовитым автором, даже слишком. Мы на его территории, поэтому стоит быть предельно осторожными. Если он выяснит, чем мы здесь занимаемся, то будем в большой опасности. Поэтому после собрания нужно накрыть доску, и ничего не рассказывать даже Джиро и Айке. Никого, помимо присутствующих, в детали расследования не посвящать. Конечно, кроме детектива.
– Нам нужно понять, как были связаны жертвы, которые не работали и не учились в “Татсуко хай”, – сказала Миса. – Пока что это единственная ниточка,
– И нам нужны данные на всех, кто работал в школе за последние пять лет, – добавил я. – Миса, думаешь сможешь достать?
– Это открытая информация, – кивнула она, – я займусь.
– На этом первое собрание объявляю закрытым, – сказал Дате, а потом добавил. – Я есть хочу.
***
Мы поужинали в “земной бабочке”, что была совсем неподалеку от нашей новой базы, и разошлись по домам. По пути я зашел в “Такку” и купил несколько вещей для моего следующего дела. Перчатки, шапка (на случай если придется натянуть маску), ремень, кепку с длинным козырьком (почему-то у Икари не было ни одной кепки), черное полотенце, бутылку воды и пачку влажных салфеток. В аптеке взял себе ещё обезболивающих, и отдельно пачку сильных снотворных, а также таблетки от тошноты.
Мама-сан удивленно посмотрела на меня когда я вернулся, прикрывая синяки на лице козырьком, но опять ничего не сказала. Все остальное добро я осторожно рассовал в отсеки школьного рюкзака и между учебниками. Завтра после школы я домой не пойду.
План у меня уже был, – ещё днем я покопался в соцсетях и выяснил где живет Каори, и как он проводит свободное время. Сомневаюсь, что после взбучки его потянет на развлечения, скорее к дантисту, поэтому я все ставил на то, что он будет именно дома.
Ха, соцсети делали мою жизнь намного проще. Не иначе, это личная анкета дьявола, куда смертные сами записывают имена. Нет, ну подумать только, они оставляли там всю информацию о себе, начиная от любимой еды, и заканчивая номером телефона. Выяснить их привычки и места обитания совсем не составляло труда.
После подготовки я завалился спать пораньше. Хотел чтобы побыстрее наступило завтра.
Вот только сон был прерывистым и сумбурным. Сначала мне приснилось, что я лежу на настоящей кровати. О да… Она была мягкая и упругая, как задница у порнозвезды. Я так скучаю по нормальной постели! Кто бы мог подумать, что я стану таким привередой. (Значит, под дождем на свалке спал как сурок, а теперь посмотри, мучается он!)
А вот я совсем маленький иду с мамой в книжный магазин. Какой-то праздник, день города или что-то вроде… Мы с ней ругаемся, и она бросает мне в голову мандарин. Очень больно, – я не знал, что мандарины такие жесткие. Лоб болит, но я терплю и волочусь за ней, как теленок, только и шмыгая носом.
Вот я в книжном, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Но почему-то я опять взрослый, мамы нет, а я голый. Стыдливо прикрывая перед и тыл, я продолжаю подниматься, а там за столами сидят некие леди и джентльмены, и начинают осыпать меня овациями. Я бегу в уборную, мои вещи при мне, в руках! Нужно лишь одеться, но вместо уборной, я попадаю на зеленую равнину.
Миг,
Ещё миг, и я на приеме у психотерапевта. Её отыгрывает Марина-сенсей, и томным голосом рассказывает мне, что мое подсознание пытается подать мне сигнал.
– Это чистый фрейдизм, – говорит она. – Поэтому тебе снится мама, а после ты оказываешься обнаженным на единороге. Ведь сам единорог – это символ твоего мужского начала.
С этими словами она показывает мне кулак, как символ моего мужского начала.
Я пытаюсь сказать, что единорог – это просто единорог, и он офигенный, но она меня не слушает.
– Но меня эта картина, с единорогом, признаюсь, безумно заводит, – исповедуется Марина-сенсей, срывая с себя блузку и бросаясь на меня грудью, как солдат на амбразуру.
Я резко проснулся от боли в боку. Да что за…
Сон ни в одном глазу, и неудивительно. С такими видениями… я скоро подушку начну бояться.
Нужно что-то предпринять.
Два часа ночи, мама, должно быть, спит. Я прокрался на кухню, принял таблетку обезболивающего, запил его маминым саке из бутылки. Потом вернулся в комнату, проглотил снотворное. Ну все, теперь я буду спать как убитый.
Ожидая, пока смесь подействует, я включил ноутбук и запустил какой-то фильм из библиотеки. Это был голливудский боевик, причем на английском, с японскими субтитрами. Икари же ботаник, а все ботаники гики, ничего удивительного.
Английский я знал хорошо, поэтому я подложил одеяло под бок и одним глазом следил за событиями на экране, ожидая когда меня вырубит.
Странное дело, теперь лица голливудских актеров мне казались чудными. Видимо, это оттого, что я японец. Вот никогда бы не подумал, что мы по-разному смотрим на мир. Раньше мне азиаты казались причудливыми, а теперь эти белокожие ублюдки выглядели на одно лицо.
Я с трудом отличал Мэтью от Джорджа, а Веронику от Лизы. Кто-то кого-то искал, была перестрелка, потом ограбление. Мэтью и Лиза отправились в Нью-Йорк, но за ними увязался детектив Макрири…
Ох, зря я это сделал. Нужно было подумать, что мешать алкоголь, обезболивающее и снотворное в юном организме плохая идея. Особенно в теле такого щуплого и неподготовленного парня, как Рио Икари.
Фильм расплылся, и я провалился в ещё один сон. Голливудские имена смешались в одну кучу с моими воспоминаниями, породив невероятную эссенцию из кино, вымысла и правды.
Глава 19 Воспоминания
Я сидел в кинотеатре. Да все указывало именно на это.
Был ли я один в зале? Не уверен. Все было иллюзорными и вычурным, коктейль из фантазий и кино.
Я попытался усесться поудобнее, но кто-то шикнул справа. Кто это?
Я мог видеть лишь черный силуэт. Ах, это Муза, точно, должно быть это она! Пришла посмотреть кино со мной? У нас свидание? Как волнующе…
Она шикнула ещё раз и показала тонкой рукой на экран. Ах, начинается…