Отверженный ??? Часть II
Шрифт:
Одним точным движением я разрезал изоленту на ногах и кинулся к нему. Я сам не понимал, что творю, в голове все перепуталось. Я слышал лишь странный хриплый крик, что заполнял все вокруг.
Я не сразу понял, что крик принадлежит мне.
Я врезался в него, Аоки вырвал нож из своей жертвы и время будто остановилось. Капли крови из раны Асами окропили моё лицо, лишая рассудка.
Ты хотел увидеть ангела, Аоки?
Ты встретил Они.
Финал
Как же она кричала.
Даже
Тонкий, высокий голос буквально врезался в уши, заполняя звуком раковины, вибрируя от боли.
Обычно предсмертные вопли только раздражают, заставляют скривиться и закатить глаза, я ведь столько их уже слышал, что и не счесть… Но в случае Асами…
Её крик разрывал меня изнутри.
Я врезался в Аоки, будто бешеный зверь. Он защищался ножом, пырнул в область груди, но я перехватил лезвие ладонями и отвел в сторону. Размахнувшись, изо всех сил я влепил ему по лицу, да так, что заскрипели зубы под кулаком.
Он отступил к выходу, с опаской выставив нож перед собой и пятясь спиной. Я посчитал это слабостью и был наказан. Следующий мой удар он перехватил, резко развернулся и поднырнул под локоть. Мощный бросок через плечо, проведенный как по нотам, и я вылетел из подвала через старую дверь, что была не заперта, буквально протаранив её своим телом.
Прокатился по ковру и мгновенно вскочил, отклоняя корпус от блестящего лезвия. Инстинктивно заблокировал нож, что повис надо мной, перехватил локоть, развернулся, опираясь на левую ногу, и нажал на кисть. Стремительным движением я сбил его стойку, опустив на колено, и завершил захват ударом ногой в голову.
Недостаточно сильно, он даже не поплыл, вывернул запястье, освобождаясь от захвата, рывком прыгнул с места, проводя серию взмахов ножом. Клинок полоснул кончиком по груди, чуть ниже ключицы, разрывая ткань кофты.
Наш бой состоял из скорых и резких стычек, напоминая драку двух змей.
Выпад, отступление. Выпад, атака, защита, контратака.
А может быть, это было похоже на сражение в ринге, только правила были непонятны, как и вид боевого искусства, ведь мы использовали все подряд. У каждого из нас был свой выработанный стиль устранения, но я свой отточить в новом теле не успел.
Это была не та драка, в которой можно было махать руками и ногами, здесь каждый удар был возможностью для захвата или броска, поэтому стычки были короткими и опасными, как удар ножом в живот.
Он быстро атаковал колющими ударами в лицо и в шею, постоянно одергивая кисть, чтобы я не мог его поймать. Сделал обманный взмах, перебросил нож в левую руку и ударил дугой. Я вовремя прочитал его намерения, ушел с траектории и отбил выпад ладонью, одновременно с этим толкнув его в стенд с блестящими кубками и позолоченными трофеями. Он влетел лицом в стекло, рассыпая потоком блестящие осколки. Я кинулся добивать, но он отмахнулся ножом и отпрянул, отступая в огромную гостиную и стирая с лица мелкие крупицы стекла. Скулу ему разрезало глубоко, кровь покрыла всю щёку вплоть до подбородка.
Я хищно наклонился и шел за ним.
Я не контролировал
Злость, ненависть, жажда крови.
Нестабильное состояние, опасное. Но это был мой единственный шанс на победу, иначе мне никак с ним не справиться.
Его учили. У него была отточенная техника, он был сильнее и выше меня.
То, что я видел раньше в «Фениксе» оказалось лишь способом пустить пыль в глаза. Сейчас его стойка изменилась, движения были плавными и одновременно хлесткими. Он будто отпустил себя, показал, наконец, свое истинное лицо.
Именно этот Ичибан заслужил признание в клане, да ещё такое, что ему простили убийство гражданских. Опасный, смертельный смерч, каждый порыв которого вызывал оторопь и чувство опасности.
Нет, в честной схватке мне его не одолеть. Лишь глупая, звериная ярость давала мне шанс. Она сбивала его с толку.
Он не мог предугадать мои действия, не видел тактики, не понимал куда я буду бить и что предприму, поэтому осторожничал и предпочитал отступать.
Короткий миг, который позволил сделать глубокий вдох и оценить ситуацию.
Широкий коридор с высокими потолками, проход в огромную гостиную, куда он и отходил. Антураж был дико странным: смесь японского дома и европейского особняка. На стенах висели полотна с изображением сакуры и иероглифами, остальное место занимали полки с книгами, урнами и вазами. Полы гостиной устилали татами, стены были из рисовой бумаги с традиционными раздвижными перегородками. Темно-серый потолок был расшит орнаментом и изображениями мифических зверей и героев. По периметру расставлены украшения в виде стоек с масками, шлемами и церемониальным оружием старой эпохи.
Ноги коснулись мягкой ткани на матах, тени вились на полупрозрачной стене. Здесь было холодно, оранжевые фонарики в углах никак не прогревали помещение, изо рта вырывался пар.
— Зачем… — прошипел Ичибан. — Зачем ты отправил меня сюда?!
— Это была ошибка, — прохрипел я, продолжая его преследовать. — И я пришел её исправить.
Он сделал ложный выпад, вынуждая меня поменять стойку, и ушел вбок, перехватив свой черный танто обратным хватом. Я знал, что он делает, то же самое я делал на крыше с тем бедолагой, которому отрезал язык. Он предваряет мои атаки финтом, фактически защищается с помощью нападения.
Ложный замах ножом это не просто трюк с целью напугать противника и заставить его открыться, не демонстрация приема, и даже не отвлекающий маневр. Каждый финт должен представлять угрозу для врага, заставив его среагировать, а в обратном случае поплатиться за нерасторопность. Если я не заблокирую его руку локтем, то танто проткнет мне челюсть, но если заблокирую, то откроюсь для удара с обратной стороны. Если увернусь, то он достанет меня второй, третий раз, поэтому подобное противостояние бессмысленно. У меня нет выхода, кроме как перейти в нападение.