Отверженный VII: Долг
Шрифт:
Поэтому, как бы ей ни хотелось уйти с любимым, Мила осталась. И потом, когда Роман и кесарь ушли, девушка, прокручивая в голове ситуацию, каждый раз приходила к выводу, что поступила правильно. Однако теперь, сидя в приёмной у Ерканата, Мила впервые пожалела, что не сбежала с Романом.
Но теперь бежать было поздно. Да и немного успокаивал тот факт, что её не арестовали. Если бы до руководства каким-то чудом дошла информация о том, что Мила спасла Романова, её бы вот так просто не пригласили. Возможно, её в чём-то подозревали, но подозрения, как любил
Догадками Мила терзалась ещё примерно полчаса, а потом в комнату вошёл… Фрэнсис Карингтон. Виконт оглядел Милу, неприятно ухмыльнулся и произнёс:
— А Вы продолжаете меня удивлять.
— Чем же я Вас удивила, милорд? — поинтересовалась Мила.
Карингтон прошёл к столу, сел за него и сказал:
— Признаюсь, я чувствую себя виноватым, ведь это я порекомендовал Вас кагану Кариму.
— Я не понимаю Вас, милорд, — произнесла Мила, прекрасно понимая, к чему ведёт разговор англичанин.
— Они этого до сих пор не заметили, да и вряд ли заметят, для этого нужно изучить не только Ваше личное дело, но и дела всех, кто был рядом с Вами в последние несколько лет. Но я изучил, я дотошный, — Карингтон снова одарил Милу своей неприятной ухмылкой и продолжил: — Вы учились в Кутузовской академии и во время учёбы были близки с неким Романом Андреевым, я бы даже сказал, очень близки. Но я не осуждаю — дело молодое, меня интересует другое: этот Роман Андреев оказался сыном князя Седова-Белозерского. Парня объявили выбраковкой, выгнали из семьи, но ему повезло — на него обратил внимание сам кесарь. Романов оказал парню поддержку и приблизил к себе. Настолько приблизил, что взял вместе с собой на юбилей к кагану Абылаю. И вот здесь у нас начинается самое интересное…
Карингтон прервался и посмотрел Миле прямо в глаза; девушка почувствовала небольшое ментальное давление, но виконт явно не собирался залезать к ней в голову, у него просто не хватило бы для этого сил. Скорее, он просто дал понять, что в случае чего дойдёт и до этого.
— Здесь у нас начинается самое интересное, — повторил англичанин. — Тщательно спланированная операция по ликвидации кесаря Романова срывается. Он и молодой князь Седов-Белозерский, который, как мы уже выяснили, является Вашим, скажем так, другом по академии, сбегают. И я знаю, что без посторонней помощи они этого сделать никак не могли. Единственное, чего я пока не знаю — это кто им помог. У Вас есть мысли на этот счёт?
— Нет, милорд, — как ни в чём не бывало ответила Мила.
— Вы мне нравитесь, госпожа Никитина, я это всегда говорил, но Ваши поступки меня разочаровывают. Сильно разочаровывают.
— Мне очень жаль, милорд, но я Вас не понимаю, — стояла на своём Мила.
— А ведь я могу Вас допросить с ментальным сканированием. Хотите? Или, может, мне просто рассказать о своих подозрениях кагану Кариму? Он сейчас активно ищет предателя. Что думаете?
— Думаю, что Вы бы давно уже рассказали, если бы хотели это сделать.
— А Вы умная.
— Что Вы от меня хотите, милорд?
—
Глава 24
Мой новый водитель прибежал довольно быстро — я почти не ждал. Секретарь кесаря справилась с «почётной обязанностью» не очень. Точнее, вообще не справилась: она не стала нас знакомить — занималась какими-то своими делами. Впрочем, нужды в помощи секретаря не было — едва водитель вошёл в приёмную кесаря, он тут же отрапортовал, обращаясь ко мне:
— Здравия желаю, Ваше Сиятельство! Разрешите представиться, Артём Черепанов — Ваш новый водитель!
На вид Черепанову было лет тридцать — тридцать пять, и судя по его манере здороваться и представляться, он был сотрудником КФБ, возможно, опытным кадровым офицером — вряд ли Милютин доверил бы мою безопасность кому попало.
— А я Роман, — сказал я. — Но думаю, Вы это и так знаете.
Я протянул ладонь водителю, он её пожал, и мы покинули приёмную; прошли на служебную стоянку, где я увидел выделенный мне автомобиль. И он меня удивил, и не сказать, что удивил приятно. Я ожидал лучшего.
С виду это был обычный автомобиль неприметного тёмно-серого цвета, далеко не представительского класса, внимание в нём привлекали лишь полностью затемнённые задние стёкла. Марку определить я не смог, но таких или примерно таких машин по улицам Новгорода ездили сотни. В этом явно был смысл, выделяться не стоило, но после моего шикарного мерседеса пересаживаться на эту коробчонку не хотелось. Но при этом я понимал, что нахожусь не в той ситуации, чтобы выбирать.
— Это не автомобиль, Ваше Сиятельство, — сказал Артём, заметив моё удивление и разочарование.
— А что это? — спросил я.
— Это совершенно неуязвимая, ничем не пробиваемая капсула на колёсах. Там столько защитных артефактов от всех видов урона, что на этой машине можно вообще ничего не бояться, — с гордостью ответил водитель и, немного подумав, добавил: — Но выглядит не очень, да.
— Мягко сказано, — заметил я, вспомнив ещё раз выделенный мне дядей Володей мерседес.
— Это чтобы не привлекать внимание, — пояснил Артём. — Внутри всё намного лучше.
«Будем надеяться, что это так», — подумал я и, так как выбора у меня в любом случае не было, сел в машину.
Водитель оказался прав: внутри автомобиль моему мерседесу почти не уступал. Это радовало. Не то чтобы я был таким привередливым — просто привык к определённому уровню комфорта и отвыкать почему-то не хотелось.
— Куда изволите ехать, Ваше Сиятельство? — спросил Черепанов, запустив двигатель.
— Скажите, Артём, Вы ведь не водитель? — поинтересовался я.
— Водитель, Ваше Сиятельство! — невозмутимо ответил Артём.
— Я понимаю, что ко мне Вас приставили в качестве водителя, но я же вижу, что Вы одарённый. Какой у вас магический уровень?