Отверженный VIII: Шапка Мономаха
Шрифт:
— Я считала Вас умнее, — сказала бабушка, театрально вздохнув. — Вы так ничего и не поняли?
— Что по-вашему я должен был понять, кроме того, что Вы похитили мою семью?
— То, что обмен вашей семьи на графиню Никитину и её супруга в первую очередь в Ваших интересах! По большому счёту, они мне чужие — эта Никитина и её муж, просто мой внук попросил их спасти. Не получится, значит, так тому и быть; я сделала всё, что могла. А вот Ваша жена Вам явно дорога, я уж молчу про детей. Они сильно напуганы, милорд, и очень хотят домой.
— Я хочу поговорить с Камиллой! Немедленно!
— Вечером.
— Немедленно! — повторил виконт.
— Вечером, — в свою очередь повторила бабушка и добавила: — Может быть.
Карингтон покраснел ещё сильнее, но ничего не сказал. Бабушка сбросила звонок, выключила телефон и заметила:
— Совсем не держит удар наш виконт.
— Он искренне считает, что мы поступили с ним так, как он не заслуживает, — сказал я.
— Ну а что ты хотел? Он же англичанин. Подлости и гадости устраивать может только он, в отношении него нельзя, — ответила бабушка и рассмеялась.
— Главное — чтобы ни он, ни этот Ваш Гарри не догадались, что мы не сможем ничего сделать с семьёй Карингтона.
— Что значит, ничего не сможем сделать? — удивилась бабушка. — Я сказала, что не смогу убить его детей, но прожить в этом замке до своего совершеннолетия они вполне могут. А жену и убить можно, если очень уж надо будет.
Я не понял, была ли это очередная шутка или бабушка действительно могла убить жену Карингтона. Скорее всего, шутка, но прозвучало зловеще, и я предпочёл не развивать эту тему. К тому же в этот момент постучали в дверь.
Княгиня Белозерская разрешила войти, дверь открылась, и через порог кабинета переступил Тойво. И тут же принялся просить прощения. Руку ему к этому времени уже восстановили, и эльф выглядел на все сто. Разве что был невероятно расстроенным.
— Успокойся! — перебила Тойво бабушка. — Ты ни в чём не виноват, я ещё благодарить тебя должна, что помог моему внуку выбраться оттуда.
— Это князь помог нам всем выбраться, — возразил Тойво. — А я провалил операцию и подверг жизнь князя риску.
— Ты ничего не провалил и ни в чём не виноват! — отрезала бабушка. — Это мой промах. Да, иногда такое бывает — я ошибаюсь. Я знала, что у Романа больше сердце, но не думала, что до такой степени. Я рассчитывала, что он разрушит часть здания, ты сообщишь ему, что в тюрьме никого нет, и вы спокойно уйдёте. Но иногда возникают ситуации, когда действует не разум, а эмоции, тем более, если тебе девятнадцать. Я забыла об этом.
— В любом случае там в Лондоне я потерял контроль над ситуацией, — стоял на своём Тойво. — Князь мог погибнуть.
— Не мог он погибнуть, — возразила бабушка. — Человек с большим сердцем в груди и мечом мастера Ёсиды в руках может погибнуть лишь в одном случае — если он полный идиот. Рома,
Здесь ни Тойво, ни уж тем более я возражать не стали, бабушка улыбнулась и добавила:
— В Лондоне всё прошло хорошо, даже лучше, чем я могла думать. А что касается риска и всего прочего, не забывайте: чтобы стать сильнейшим, надо драться с сильными!
— Мне кажется, Ваша Светлость, что драться с герцогом Эджертоном князь пока не готов, — осторожно заметил Тойво.
— Пока! — сказала княгиня Белозерская и опять стала очень серьёзной. — Но пока и необходимости такой нет. Однако рано или поздно она возникнет, и нам надо сделать всё, чтобы к тому моменту Роман был готов.
— Думаете, возникнет? — спросил я.
— Думаю, надо быть готовым, — ответила бабушка.
Глава 13
Екатерина Александровна Белозерская вышла из портала.
— Добро пожаловать в Потсдам, Ваше Сиятельство! — учтиво преклонив голову, произнёс пожилой сотрудник администрации императора Священной Римской империи. — Его Величество ожидает Вас в зале приёмов!
Белозерская ответила на приветствие лёгким кивком, на её холодном лице не читалось совершенно никаких эмоций. Помимо трёх немцев, в комнате присутствовал Ристо — он заранее прибыл в резиденцию Вильгельма Пятого, чтобы установить во дворце императора портальный маяк для княгини и обеспечить безопасность её прибытия.
— Прошу за мной! — произнёс пожилой немец и направился к выходу из комнаты, Белозерская пошла за ним.
В зал приёмов императора Священной Римской империи Екатерина Александровна вошла одна, сопровождавшие её немцы и Ристо остались за порогом. В зале, помимо самого Вильгельма Пятого, присутствовал герцог Эджертон. Завидев Белозерскую, мужчины улыбнулись — немецкий император искренне, британский премьер-министр натянуто.
— Добрый день, друзья мои! — поприветствовала княгиня своих старых товарищей на немецком языке. — Рада видеть вас в добром здравии и, надеюсь, в хорошем настроении!
— И мы рады тебя видеть, Кэтхен! — произнёс Вильгельм Пятый.
Эджертон же многозначительно промолчал, и Белозерская не смогла не прокомментировать этот момент.
— А ты не рад меня видеть, Гарри? — спросила княгиня у англичанина. — Сколько лет прошло с момента нашей последней встречи? Тридцать? Сорок? Неужели ты по мне не соскучился?
— Сорок семь лет, — ответил Эджертон.
— Ты считал? Это так мило. И неожиданно, я тронута.
— Кэтти, прекрати, — англичанин нахмурился. — Я не понимаю, что тебя так веселит.
— Я просто рада видеть старых друзей, — ответила Белозерская и обратилась к Вильгельму: — Ещё раз спасибо тебе, Вилли, что согласился организовать эту встречу.
— Должен же кто-то проследить, чтобы вы не поубивали друг друга во время дружеского общения, — вздохнув, ответил немецкий император.