Отверженный. Дилогия

Опсокополос Алексис

Ну что ж, держи! Я резко дёрнул головой вперёд. Думаю, хруст ломаемых хрящей носа Левашова услышали и его друзья, и подруга Арина. А его вопль явно был слышен во всех уголках парка.

Мой противник держался за окровавленное лицо и выл, но при этом продолжал сидеть у меня на груди. Мне это не понравилось. Силы уже вернулись, я крепко сжал кулак правой руки и с размаху заехал им нарциссу прямо в ухо. Он слетел с меня как кегля.

— Это тебе за чучело! — крикнул я и быстро вскочил на ноги.

На меня уже бросились два

оставшихся в строю друга Левашова. Третий всё ещё лежал в нокауте. А главарю компании было не до меня.

— Стоять! — заорал я, что было мочи. — Сейчас я пойду и напишу два заявления о нападении на меня с использованием боевой магии: ректору и в полицию! Левашова отчислят из академии, и вас, скорее всего, тоже!

Парни остановились и стали переглядываться, не зная, как им поступить.

— Не делай этого! — сказала Арина. — Всегда можно договориться.

— С кем договариваться? — возмутился я. — С теми, кто вчетвером на одного нападают? Нет уж! Лучше пусть их отчислят, да я спокойно буду ходить на занятия!

— Будешь стучать? — прорычал сквозь боль Левашов. — Не стыдно?

— Не менее стыдно, чем вчетвером на одного! — ответил я.

Разумеется, я никогда бы не пошёл жаловаться, а вот те, кто нападает на одного вчетвером, явно на такое способны, потому и поверили мне.

Сказать честно, я был даже немного благодарен Арине за её неосознанную помощь. Если бы она не напомнила Левашову про наказание за использование боевой магии, и он не испугался настолько сильно, что я почувствовал его страх, даже не знаю, как бы я выпутался из этой ситуации.

У меня, конечно, был шанс справиться с двумя оставшимися противниками, всё же два не четыре, но у них был электрошокер, а я довольно сильно устал. Но даже если бы я их раскидал, не факт, что после того, как Левашов «починит» у лекаря нос, они не пришли бы ко мне всей толпой в общежитие. Сейчас же страх перед моим возможным рассказом об инциденте ректору мог заставить их хотя бы на словах пойти на перемирие и не предпринимать совсем уж открытых попыток отомстить мне или Миле.

Только надо было, чтобы это перемирие предложил не я. Но противники молчали. Молчала даже Арина, а она, судя по всему, из них была самая умная.

— Ладно, счастливо оставаться! Увидимся в кабинете у ректора! — сказал я, развернулся и пошёл в сторону общежития.

Левашов держался секунд десять, но потом мне в спину донёсся его крик:

— Постой!

Я обернулся.

— Не сдавай нас, — поникшим голосом попросил избитый нарцисс. — Мы больше не тронем ни тебя, ни твою девчонку! Даю слово дворянина!

На секунду мне захотелось ещё затребовать извинений, но это было бы чересчур. Левашов мог слететь с катушек, и всё началось бы заново. К тому же его сломанный нос был приятнее его неискренних извинений.

— Забыли, — сказал я, развернулся и пошёл в общежитие.

Глава 14

Это

надо было умудриться — в первый же день обучения в академии приобрести врага, и, судя по всему, довольно серьёзного. Несмотря на то что из драки мне удалось выйти максимально удачно, я понимал: Левашов мне этого не простит. Я разбил ему нос на глазах у его девушки и друзей и вынудил просить меня никому не рассказывать об инциденте. Для такого нарцисса это было больше, чем просто унижение.

Левашовское слово дворянина меня в заблуждение не ввело — вероятность, что он его нарушит, была большая. Почти стопроцентная. Я ощущал, когда покидал аллею, идущий мне в спину поток ненависти. Просто, дав слово, он будет стараться, чтобы его нарушение не было заметно. А значит, прежде чем мстить, выждет какое-то время. Уже хорошо — у меня появилась возможность подготовиться.

Ещё я злился на Милу. С одной стороны, она была не виновата, что сказанные мне слова, услышала Арина, с другой — мы находились уже не в перевалочном центре, стоило взвешивать каждое слово и каждый поступок. Надо было попытаться ей это объяснить, не хотелось, чтобы она по глупости попала в какую-нибудь нехорошую историю. Всё же после пережитого в лесу, нас связывало нечто большее, чем статус выбракованных эльфов.

Когда я вернулся в комнату, сразу же обратил внимание на кровати Мирона и Данилы — они были заправлены. И нигде не было вещей ребят.

— Переехали от греха подальше, перестраховались, — пояснил Глеб, заметив моё удивление, сам он сидел за столом и что-то смотрел на экране ноутбука.

— От какого ещё греха? — не понял я.

— Мирон сказал, что ты умудрился Левашову дорогу перейти. А жить в одной комнате с тем, на кого этот отморозок держит зуб — опасно. У них вся семья на голову больная: что Олег, что папаша его.

— А ты тогда чего не переехал?

— Да мне на Левашовых плевать. Расскажи лучше, что у вас случилось?

— Он моральный урод.

— Это-то понятно, — Глеб рассмеялся. — А что случилось-то?

— Да там девчонки сцепились сначала, а потом пошло-поехало, — я отмахнулся, не хотелось всё это перемусоливать.

— Арина опять что-то учудила?

— Не совсем, — ответил я. — Но эта Арина слишком уж нагло себя ведёт. Я так понял, она подруга Левашова?

— Невеста.

— Даже так?

— Да. У них уже даже помолвка была.

— Что ж, два сапога — пара, — я не удержался от улыбки. — Они друг другу подходят.

— Подходят — не подходят, это никого не волнует. Их роды договорились ещё когда они были маленькие. У Левашовых есть связи, у Зотовых — деньги. Арину и Олега никто и не спрашивал. Это будет союз, а не брак.

Но обсуждать чужой брак мне не хотелось, были вопросы, которые меня интересовали больше.

— Скажи, Глеб, — осторожно начал я. — Ты вроде тут многое знаешь, а за что Левашова однажды чуть не отчислили?