Отверженный
Шрифт:
— Я не подчиняюсь твоим глупым командам, каким бы пси-разрядам они не были подкреплены! — нагло заявил искин, — И то, что ты портишь мою обшивку, ведёт только к одному — к твоей очень скорой смерти. Ребятки, укажите им свет в конце тоннеля.
Внезапно обшивка тоннеля разошлась ещё в шести местах и появилось ещё шесть таких роботов. Мда, оказывается до этих пор искин с нами просто играл. А вот теперь начались неприятности, ведь судя по всему, твари эти сделаны из мифрила. И заклинаниями из-за этого их повредить ну просто невозможно. Причём поняли мы это после того как Сирано содрал на одном из боков роботов
— Неужели ты до сих пор не уяснил, что вся эта твоя так называемая «магия» не годится в подмётки канувшей в небытие псионике. А я именно рассчитан был на то, чтобы работать с псионами и против псионов. И что ты, жалкая букашка можешь противопоставить мне, отголоску колоссальной цивилизации чужого для тебя мира! Ты никто, ты пыль под ногами моих роботов. Единственная причина, по которой ты ещё не уничтожен, это…
Внезапно коридор словно разодрали на высоте двух метров. И всех новых роботов просто разодрало пополам. Мне показалось, что я на секунду заметил мелькнувшее щупальце. Щупальце! И отчего мне кажется, что это тоже ни хрена не дружелюбное к нам существо?
Лежавшим на полу роботам щупальце навредить не успело и те начали стрелять из тех самых выступов на плечах. И словно этого показалось мало, на их предплечьях тоже повылезали пушки и включились в стрельбу. К счастью стреляли они куда угодно, но не по нам.
Сразу два щупальца прорвали обшивку снизу под роботами и утащили их в неизвестном направлении.
— Это всё ты! — внезапно заверещал искин, — Но это же невозможно! Почему оно служит тебе?
— Таки да, нам тоже интересно, Лесовик, что за тентаклевого монстра ты себе на службу поставил? — с ехидцей поинтересовался Сирано и на лицах других товарищей я увидел полную его поддержку.
— Знать бы ещё самому… — тихо под нос пробурчал я в ответ.
Тем временем коридор, проломленный сверху начал подозрительно оседать. Как-то это немного беспокоило, да и вообще его нехило так зашатало.
— Мне одной кажется, что мы тут засиделись? — поинтересовалась Азябазель.
— Пора бежать, почувствуйте себя героями, убегающими от разрушения конструкций! — своеобразно поддержал её Сирано, но мы предпочли последовать его совету и действительно побежали.
Бежать было тяжело. Пол ходил ходуном. Всё время что-то тряслось, где-то что-то взрывалось, что-то шумело, дребезжало, и всё это отражалось и на нашем коридоре. Его трясло всё больше и больше. После очередного толчка я со всей дури влепился в нашу орчанку и скатился вместе с ней по стене.
— Ребят, я понимаю, дело молодое, но вы бы хоть подождали до выхода из коридора, или вы наоборот, в рамках, так сказать, последней возможности? — подскочивший Сирано, помог нам подняться. — Ну я бы на вашем месте так не отчаивался, мы ещё поборемся!
— Да иди ты… ёжиков облизывать!
Довольно интересный вариант посыла по всем известному адресу от Азябазели заставил меня на секунду отвлечься и новый толчок обрушил на этот раз меня на Сирано. И теперь мы уже валялись на полу с ним.
— После всего, что между нами сейчас только что произошло, ты просто обязан на мне
— Паяц! — прокомментировала орчанка, помогая нам подняться.
Мы припустили вслед за ушедшими вперёд товарищами. Те успели уже довольно прилично удалиться.
И вот до покорёженных створок выхода из этого страшного прыгающего коридора осталось всего ничего, когда очередной удар буквально опрокинул коридор и заставил нас в выход банально вылететь.
Мы оказались в каком-то помещении, забитом обломками, стеклом, пластмассой, а также какими-то кишками, кровью и прочими весьма неприятными субстанциями. Вот интересно, откуда тут всё это, если мы сюда только что пришли? Складывалось полное впечатление, что тут порезвиться успели до нас и причём качественно. Вопрос: кто?
И над всем этим безобразием царил разодранный потолок, который раньше был в высоту около шести метров, а теперь его не было почти совсем, только изредка виднелись его ошмётки. А ещё нам очень повезло, что тропа, протоптанная кем-то неизвестным, как раз поворачивала около коридора, который висел сейчас почему-то почти вертикально, и уходила вдаль. Судя по всему, этот неизвестный именно тот, кто по идее мне подчиняется, но при этом оттянул все силы искина на себя. И ещё мы знаем о нём, что это «оно»! Что же это такое? Как мало информации для правильных выводов!
— Какие будут предложения? — поинтересовался Грумбараш.
— А какие есть варианты? — тут же вопросом на вопрос ответил Сирано. — Озвучьте весь список, пожалуйста!
— Сирано, не тупи! — это уже Бармаклей. — У нас две тропинки. Одна вслед за чудовищем, другая туда, откуда он пришёл. И не факт, что там нет ещё одного такого же.
— Не, ну в первом-то варианте чудище точно есть. — вполне логично заметил Грумбараш.
— Точно! — Взметнув шпагу вверх, тут же заулыбался Сирано. — Надо идти туда. А то, судя по его проходу, после него не остаётся ничего интересного.
Мы оглядели ещё раз имевшийся в наличии мусор и были вынуждены согласиться с приведенными доводами. После неизвестного «оно» поживиться было нечем, а мы же сюда пришли именно за этим! А не просто так, по коридорам побегать, чтобы уйти не солоно хлебавши.
После небольшого переглядывания, все поддержали точку зрения сирано и пошли на звук раздающихся хлопков и каких-то взрывов, а также скрежета и какого-то непонятного лязга. Складывалось полное впечатление, что там творится что-то неописуемое и лезем прямо в эпицентр этого чего-то непонятного. Всё-таки у игроков напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Ведь возможность воскреснуть на точке возрождения, пусть и с потерей опыта, лишает какой-то доли разума, а именно разумного опасения за свою жизнь.
Грохот приближался, а с ним и вопли искина. Тот был явно недоволен:
— Нет, только не генную лабораторию! Это последняя! Ты и так три уже разрушило! Оставь хотя бы эту!
Отчего-то мне кажется, что уговаривать кого-то в подобном тоне бесполезно — не прислушаются точно.
— Ребят, а может не пойдём туда? — внезапно спросил наш аналитик. — Ну вспомните, на нас этот искин так не кричал, а тут такие вопли, словно его режут. А мы ему что-то такого урона не наносили.