Ответ Империи
Шрифт:
— Предлагаете выезд? И как?
— Элементарно, Ватсон. Вы же сказали, что как честный человек, готовы жениться на Инге Лацман? Женитесь и выезжаете легально, как родственник.
— Фиктивный брак?
— Ну, это как договоритесь. Хотя вряд ли она откажется от миллионера.
— Я уже миллионер? Сбылись мечты идиота?
— Ну, практически да.
— "Практически да" не бывает. Капусту срубить — всегда риск.
— Что за капуста?
— Портретики президентов США на зеленых бумажках. У вас не ценятся?
— Ценились.
— Тогда уж сразу — во сколько оцениваете ваши доли?
— Не волнуйтесь, делить не придется. Все перетерто, каждому определено. Вы получите не меньше миллиона. Мало?
— Денег много не бывает.
— Я в вас не ошибся, Виктор Сергеевич. Но если на ваши бумажки РФ вы еще могли найти другого покупателя, то на систему — нет.
— То-есть, вы уверены, что других нет? В том же Брянске?
— Откуда, милейший вы наш? Разве что в Полпинке.
— То-есть, монету подкинули мне тоже вы? Типа Бендер Корейко — "грузите апельсины бочками".
— Какую монету?
— Инга и про нее не сказала?
— К черту Ингу! — раздраженно обрезал Мозинцев. — Монета с вами?
— Пожалуйста, — ответил Виктор и полез в карман.
— Без резких движений!
— Егор Николаевич! Вам не кажется, что если бы я шел к вам не как к партнеру, то сначала бы хлопнул вас, потом ушел? "Беретту-кугуар" у вас, конечно, не достанешь, а вот волыны даже у малолеток сыщутся… Вот монетка, зацените.
Мозинцев осторожно левой рукой поднял с журнального столика трюльник и повернул его орлом. Глаза его расширились.
— Что это?
— Если я верно понял, то не один вы охотитесь за бриллиантами тещи.
— Хватит тут клоуна строить! Удивляюсь, как вы еще живой.
— Что вы об этом знаете?
— Как и вы — ничего. У вас там в прошлом в тридцатых царь был?
— В нашем мире — нет.
— Виктор Сергеевич, хватит тянуть кота за хвост. Вам известно о параллельном мире, где в тридцатых в России царь, капитализм, белая гвардия или еще кто-то там? По глазам вижу — известно.
— Известно. Фашисты там.
— Какие фашисты? Немцы?
— Наши фашисты. После падения демократического правительства Колчака, организовавшего массовый голод. А немцы в союзниках и подговаривают вместе напасть на Англию.
— Чего-чего?
— Хотели знать историческую правду — вот и знайте. На моем месте стали бы об этом говорить?
— Об этом, не об этом… Что еще подозрительного заметили?
— Сегодняшний звонок на "Тринитрон" с вызовом в лес на Володарке не вы устроили?
Мозинцев с минуту сидел неподвижно, глядя на Виктора, затем неожиданно снова обрел дар речи.
— Не мы. Рвать вам надо отсюда. Сегодня же. С диском в Москву, там в загс. Потом напишете признание, что мигрант из Германии, вас моментально вышлют. Все будет, подтверждение
— В Германию на ПМЖ?
— Вам не нравится?
— Я тут по вашему инету пошарился — чего-то там ультраправые раздухарились, а одного фюрера я уже там видел в пятьдесят восьмом, так что мне это не прет. В Канаде как-то поспокойней.
— С деньгами можете хоть в Новую Зеландию.
Мозинцев подошел в телефон и потыкал кнопки.
— Это я говорю. Он у меня. Срочно сюда с машиной. Потом объясню.
2. Вопрос жизни и смерти в одном флаконе
Темнело, синие сумерки окутывали город, и на затянувших небо облаках отпечатывались горящие вывески крупных магазинов, смотревшие с крыш на подгоняемых ночным холодом прохожих.
Светло-серый ижевский бюджетничек с надписью "Прокат" над нишей заднего колеса на миг остановился у светофора на перекрестке возле универмага. Инга сидела за рулем, позади нее — Виктор и Мозинцев.
"Выскочить здесь? Тут же здание МВД. А, черт, они же теперь тоже на Кургане. А этот дурак выстрелит. И потом они с диском меня не замочат? Если им нужен я, то нет. А я нужен скорее Инге, Мозинцеву куша с диска хватит, особенно если мою долю поделить. Инга… Вряд ли это просто частное лицо. Так уж эти журналюги взяли и посреднику доверили. Звонок от Мозинцева был практически сразу после отбытия Штольца в фатерланд. Штольц знает Ингу Лацман, раз доверяет ей такую сенсацию, Инга чем-то страшно ему обязана, что не сливает инфу другим, Инга знает Мозинцева, им с Мозинцевым документы достать раз плюнуть…"
Инга дотронулась до сенсора приемника. Из акустики донеслось попурри на тему мелодий из "Ва-банк". Похоже, она тоже нервничала. Светофор переключил свет; пискнуло и засветился указатель на дисплейной панели. Инга мягко вдавила педаль, и автоматическая коробка послушно отозвалась на это движение сапожек. Через мгновение они уже опускались вниз по Фокина, чуть задержавшись возле "зебры" у гастронома, где в свете фонарей через улицу беззаботно спешила стайка молодежи; какая-то девушка, обернувшись, помахала машинам.
"Выскакивать глупо" — решил Виктор. "Глупо, потому что это наверняка ожидает Мозинцев. И нападения в удобный момент он ждет. Это предсказуемо. А что непредсказуемо? То, что имеет другие объяснения, чем попытка к бегству."
Он скосил глаза на автомобильный навигатор: это была бюджетная модель, с монохромным экраном, где на черном фоне крупными пикселями сияли травянисто-зеленые линии, но место и маршрут движения она показывала абсолютно верно.
— Смотри, чтобы хвоста не было, — сказал Мозинцев Инге, когда они проезжали по дамбе нового, стального моста через Десну, как раз неподалеку от того места, где в третьей реальности машина с Виктором попала в засаду.