Ответная месть
Шрифт:
Страйкер некоторое время глядел на нее в упор, затем в сердцах бросил вилку.
— Хорошо, ты опять выиграла. — Он оглядел зал, чтобы найти официантку и заказать пива.
— Я и не пыталась выиграть, — спокойно отозвалась Дэйна. — Я просто пыталась показать, что ты не всегда логичен.
— Я?
— Да, ты.
Он пожал плечами:
— Хорошо, я нелогичен. Этот случай нелогичен, черт побери. Офицеры полиции погибают тут и здесь, а у нас ни версий, ни линий расследования, ни…
— Есть одна линия: Гэйб Хоторн и Фил Ентол — и человек,
— Не знаю. Давай бросим этот разговор, ладно?
— Наша с тобой проблема называется «сексуальный антагонизм», — с усилием выговорила она. — Сексуальное напряжение между нами создает множество трудностей. Поэтому нам нужно устранить его.
Он пристально смотрел на Дэйну.
— Бог мой, да ты непростая штучка, ты знаешь это? — Страйкер был потрясен как ее откровенностью, так и сознанием того, что на каждом шагу она оказывается права.
Ведь ему действительно хотелось подавить ее — с того самого момента, как она вошла в его кабинет. Хотя бы для того, чтобы она заткнулась.
— Однако это правда, не так ли?
— Представляю, что очень немногие отказались бы лечь с тобой в постель, — сказал Страйкер. — Я просто не того сорта парень, чтобы…
— Не будь смешным, — перебила она. — Я всего лишь пытаюсь прояснить ситуацию.
— Ситуация проста: я люблю другую, — признался он неловко.
— Понимаю.
— Скажи-ка: ты всегда работаешь таким образом? — спросил он. — Ты что, такая раскрепощенная особа, о которых пишут в журналах: бац, бац, как насчет секса?
— Нет. Я не такая. И я не обязательно говорю «как насчет». Но работать вместе было бы гораздо проще, если бы мы знали мотивы поведения друг друга…
— Но я не желаю, чтобы мои мотивы были известны кому-то другому… — выпалил Страйкер. Его голос с каждым словом звучал все менее уверенно, и закончил он шепотом: — Мне не нужны эти заботы, мне не нужны лишние сложности, мне не нужно тебя в постели.
— Лжец. Я хочу тебя — и ты хочешь меня. Но это не означает, что мы должны непременно что-то с этим делать; тем не менее наша внешняя инертность не устраняет желания. И тут нечего стыдиться, ты сам знаешь. — Она обнаружила, что тоже перешла на шепот — и удивилась, почему. Их никто не мог услышать.
— Спасибо за комплимент — но все, чего я хочу, — раскрыть теперешний случай. И давай сразу договоримся на этот счет, о'кей? Вот и все… — Он все еще отчаянно высматривал официантку. Или официанта. Или хотя бы водопроводчика. Или архитектора. Хоть кого-нибудь.
Дэйна откинулась на спинку стула и холодно посмотрела на него.
— Вот и все… Но тогда ночью, в отеле, это не было все… Я видела по твоим глазам. И я почувствовала это через весь зал, как только ты вошел. Но ты не сделал шага мне навстречу, не поддался своим желаниям… почему? — Ее жгло воспоминание о том, как она вернулась в свою комнату одна, взвинченная
— То, что ты увидела в моих глазах, было не желание, нет… это были злоба и ревность, — он прямо взглянул на нее. — Я перед этим разругался с Кейт по телефону, и, когда ты позвонила, мне как раз хотелось… выйти из дому. — Он вспыхнул, посмотрел на свою тарелку, на свои руки, сжатые в кулаки, и медленно разжал их. — Может быть, ты права. Да, о'кей, ты права. Все было передо мной: и ты, и ночь, и музыка, и комната в отеле — все поднесено на тарелочке. Ты была красива и восхитительна: я желал тебя. Но — не мог сделать последний шаг. Не хотел. И не по той причине, что ты думаешь. Я просто не хотел причинять боль Кейт.
— Понимаю. — Дэйна была шокирована его откровенностью, но и возбуждена. У нее осталось впечатление, что она побывала в опасной переделке, но выжила. — Твоя Кейт, должно быть, потрясающая женщина.
— Это так. Она могла бы преподнести тебе урок: как быть женщиной. — Ему не хотелось говорить так резко, но…
— Мне не нужны уроки на этот счет, — возмутилась Дэйна. — Я женщина, всю жизнь женщина — и мне это не нравится. Женщин оскорбляют, унижают, ранят на каждом шагу. Их всегда не щадили. Вот отчего я решила раз и навсегда играть с мужчинами в свою игру. Это много легче.
— В самом деле? Не видно, чтобы ты была счастлива в своей игре.
— С чего мне быть счастливой? Я просто не рискую, если игра не наверняка.
Страйкер кивнул.
— Но разве ты не понимаешь? Несмотря на мой победоносный вид и суперменские манеры, я простой и честный парень. Возбуждаешь ли ты меня? Да. Желаю ли я быть с тобой? Нет. Поэтому и злюсь.
Прости меня. У меня есть иные заботы, и риска в моей жизни хватает. Полагаю, и ты думала не раз о риске. Обычно женщина решает, отвергнуть ли мужчину. Но если уж ты решила стать по другую сторону сетки — ты должна принять возможность поражения. Где-то победила — где-то проиграла. Если этот самый сексуальный антагонизм вынуждает нас вцепиться в глотку друг другу — ладно… Ты права, нужно знать об этом, но если мы даже отдаем себе отчет в происходящем, — что мы можем переменить? Значит, нужно делать то, что мы должны делать, — и стараться быть вежливыми друг с другом.
— Я и не думала, что такие мужчины еще существуют, — тихо сказала Дэйна.
— Да, мы существуем, — раздраженно бросил Страйкер. — Может, это любовь, а может, просто малая подвижность — кто знает? Но мы все время загоняем в угол прекрасных женщин. Забиваем их лопатой, крича при этом: «Верность — и только верность». Весьма истощает нервную систему… Так ты что — едешь на работу или собираешься соблазнить здесь еще нескольких мужчин?
К удивлению обоих, из ее глаз хлынули слезы.
— Это несправедливо, — пожаловалась она. — Я не такая… и никогда такой не была…