Ответный удар «попаданцев». Контрразведка боем
Шрифт:
– Проигрался?
– Никак нет… – опять мнется лихой кавалерист. Потом смущенно признается: – Подарок пообещал… Одной красотке… Пришлось занять. Вот, отдать надо…
Мля-я-а!.. С кем приходится работать?! Вот же откопал я себе чемодан без ручки!..
– Когда срок возврата?
– В конце недели… – отвечает Мюрат, потупясь. Чует, блин, кошка, мою доброту!.. Ну не пошлю же я его по сексуально-пешеходному маршруту после всего, что уже было?
– Хорошо… – бурчу я. – Сегодня вечером приезжай в Медон. Будут тебе деньги…
Действительно – не прямо же сейчас из кармана я эту сумму достану?
Глава
Котлован для воздушного замка
Да и не из государственной казны.
А оттуда, куда отправлюсь сразу после отъезда Мюрата.
Это – следующее дело. Братья-разбойники… Они же три богатыря. Они же мушкетеры. Откуда у них такие бабки? А вот… Буквально: не было ни гроша – да вдруг алтын!
Нашел я способ срубить бабла по-крупному. И сравнительно честным образом, как сказал бы великий комбинатор… И земляки мои тут оказались в самый раз как нельзя более кстати. Художник, архитектор и – надо ж было так сложиться! – Петр по первой профессии оказался садовником! То есть специалистом по искусственному озеленению. Готовая дизайнерская команда. Оставалось только появиться такому крутому менеджеру, как я, и: вуаля! – так сказать – деньги можно грести лопатой!
Представляете, сколько стоит оформить какой-нибудь званый вечер для депутата Конвента или банкира? Где посреди зала специально сооружается фонтан, выложенный золотом? Или целиком интерьер купленного свежим богачом особняка? Да если еще вместе с подрядом на строительные работы?.. На порядок, а то и на два побольше, чем с бедного сеньора Аретини. Правда, ассигнациями… Ну да нам без разницы – главное, чтоб было! Конечно, не все так шоколадно… Ибо кому попало не закажут. Как и во всяком бизнесе, во все времена здесь тоже все давно схвачено. И хотя такого слова, как «дизайн», еще нет, но те, кто промышляет подобным оформлением, – очень даже имеются. И так просто между ними не влезешь.
Ну, а я – влез! И очень даже леХко…
Как? Да как и всегда же: по знакомствУ.
Дело в том, что в Люксембурском дворце – который после свержения прогнившего самодержавия новая власть демократично преобразовала в тюрьму (ну вот такая тут мода была: тюрьмы в дворцах устраивать) – с прошлого еще года сидит Давид. Не тот, который работы Микеланджело, а тот, который известный французский художник. А по совместительству – ужасный террорист и известнейший монтаньяр. Бывший депутат Конвента и друг Робеспьера. Голосовавший за казнь короля и прославившийся пламенными речами во времена якобинцев. Сидит он там в ожидании смертного приговора. Но… Уже всех, кого надо было, давно гильотинировали. А Давида – никак не могут. Потому как суд не в состоянии оказался предъявить ему ни одного обвинения. Как выяснилось, ничего серьезнее болтовни за сим ужасным радикалом не обнаруживается. Всю зиму копали – так и не откопали.
Ну и как с ним быть – не знают. Но больно уж знаменит как художник. Так что дело явно идет к тому, чтобы просто выпустить. Правда, когда это будет – пока неизвестно. Но я – своей памятью из будущего! – помню, что отпустили. Ибо он потом еще меня – Наполеона – нарисовал при переходе через Альпы верхом на вздыбленном коне… Да… На перевале Сен-Бернар. Известная картина… И мне отчего-то кажется,
Ну вот…
Сам я с Давидом, понятное дело, незнаком. Но вот Тальма – очень даже. И никакого особого труда не составило образовать концессию под кодовым названием «Птенцы Давида». И наплевать, что ни птенцы эти, ни Давид никогда прежде друг друга не видели. Главное, что заключить заказ на оформление своих хоромов с такой знаменитостью – всякому буржую лестно. И выгодно. Потому как – ИМЯ! И самому Давиду тоже не без пользы. Как денежной, так и рекламной: вот выпустят его из застенка – а он не абы кто, а уважаемый глава своей собственной фирмы!.. Ага…
Ну и нам оно на руку… Причем не только по части финансов.
Потому как оформляем мы сейчас дачку как раз тому самому товарищу Саах… Ах, какому человеку! Про визит к которому меня Мюрат спрашивал.
Удобно. Тут и разведка, и заработок – все в одном. И деньги я собираюсь взять из гонорара, что мы с него слупили. Ну, не золото же трофейное идти разменивать? Собственно, и идея-то с дизайном у меня тогда и возникла, когда я узнал, что сей гражданин ищет оформителей…
В общем, с такого – не жалко. Тем более что я ему сразу сказал, что предоплата авансовая сто процентов. Инфляция патамушта… Ничо, проглотил без возражений. Да ему, собственно, и не особо напряжно. Поскольку он свою зарплату получает золотом, а не ассигнациями. Причем золотом по весу, непосредственно с монетного двора. Не дожидаясь, пока из него монеты отчеканят, – на фига, типа? Сам мне показывал комнату, где у него золотой запас хранится, когда мы торговались. Тщеславный дядя. Комната же – да, впечатляет. Так же, как и супруга евоная… У которой тридцать париков по пятьсот франков за штуку. Несколько сот платьев по цене от двух тысяч франков и выше (и выше, и выше, и выше – за десять в некоторых случаях спокойно переваливает). И до сотни дорогущих шалей – по шесть-десять тысяч за штуку… Это при том, что на один франк вполне можно питаться несколько дней… А я за комнату три франка в неделю плачу… Ну, знакомо все то же, да…
Одним словом – хороший нам заказчик достался. Богатенький. Вот только этим все наши успехи и ограничиваются. В смысле – дизайном. Поскольку работы идут полным ходом и весьма успешно. А вот касательно остального… Черт его знает. Не вылезает никакого криминала. И уж тем более – в связи с Аретини. И что тут делать?
Но, с другой стороны, есть тут и хорошее: я пока могу от воздухоплавательного проекта не отвлекаться. А дальше… Ну – там видно будет…
Ну, ребят я проведал. Цеу дал. Деньги взял. Ход работ проинспектировал.
Работы идут хорошо. Нанятые в Сент-Антуанском предместье столяра-маляра-обойщики и прочих профессий ремесленники дело свое знают. И заработать стремятся. У них-то сейчас жуткий кризис: поскольку основной продукт Сент-Антуана – как раз дворцовая мебель. И прочая обстановка. А в связи с революцией и интервенцией спрос на такой товар сильно упал.
Дворцы, как я уже указывал, переформатировали в тюрьмы. А войны с интервентами ударили по экспорту. Ну и, в общем, осталась колыбель французской революции – а именно с Сент-Антуана все началось, с мятежа на мануфактуре Ревельона, еще до взятия Бастилии, весной – у разбитого корыта… И новые богатеи покуда корыто это склеить не в состоянии: попросту мало их, чтобы загрузить работой всех сорок тысяч жителей предместья. Причем – это только одного. А их – одиннадцать! Так что в желающих ударно потрудиться недостатка нет.