Ответный удар (сборник)
Шрифт:
Старушка снова обратилась к телохранителю, но выпрямиться еще раз тот не успел — именно в этот момент край клетчатой пижамки выскользнул из-под мины, и ничем больше не удерживаемый Тоби, пулей вылетев из-под машины, с радостным лаем бросился на другую сторону улицы.
— Тоби! — заголосила старушка, угрожающе потрясая поводком. — Тоби, стой, разорвать мою задницу!..
Телохранители Мэннинга загоготали.
Хозяйка пуделька кинулась вслед за ним. Сам доблестный Тоби тем временем, игнорируя возмущенные вопли бородача, уже вовсю знакомился со своей новой подругой: они тыкались носами, нюхали под хвостами и всячески выражали друг другу свое расположение. Когда старушка настигла своего питомца, он уже нагло пытался вскарабкаться на пуделиху, и между склочной бабкой и хозяином сучки тут же вспыхнул шумный скандал. Охранники глидера босса, конечно, не забывали о своей ответственной миссии, но время от времени косили глазом в сторону комической парочки с собаками и фыркали в кулак. Наконец старушка высказала бородачу все, что она о нем думала, услышала в ответ много нового о своих
— Вот ведь стерва, — одобрительно хмыкнул один из бодигардов, глядя вслед старушонке. — Настоящая ведьма!
— Вылитая моя теща, — заметил другой. — На нее где сядешь, там и слезешь. Молоток тетка!
Бодигарды снова погрузились в молчание, дожидаясь своего босса.
Под днищем глидера его же в полном безмолвии дожидалась мощная магнитная мина.
Глава 10
После трагической гибели Мэннинга в его клане тут же вспыхнул мятеж: старые мафиози, возмущенные разрушением клановых традиций, выступили против наследника Питера Мэннинга, который полагал, что должен продолжить реформы отца. Ни одна из сторон не сумела удержать контроля над ситуацией: через двое суток после того, как Питер был провозглашен благородным доном, его застрелил наемный убийца, а еще через четыре дня в подстроенной автомобильной катастрофе погиб его самокоронованный противник Дик Лопата. На территории Мэннингов заполыхала свирепая гражданская война, пожирая лучшие силы клана. Совет старых семейств сначала пытался выступать в роли посредника между сторонами, а потом, поняв, что ничем хорошим это не кончится и что на обескровленные территории бывшего союзника могут прийти совсем посторонние персонажи, махнул рукой на миротворчество и с плохо скрываемым восторгом приступил к дележу оставшегося без мощной охраны куска финансового пирога.
Впрочем, сам мафиозный союз ненадолго пережил клан Мэннинга. На очередном экстренном совете случился безобразный скандал. Старик Берковиц заявил, что в последнее время члены союза погибают непозволительно часто. Каперони поинтересовался, на что это он намекает. Дон Исайя уточнил, что кое-кому из совета все эти смерти очень даже на руку и он не желает быть следующим, а потому выходит из союза заранее, не дожидаясь, пока его выведет из состава благородных семейств наемный убийца. Дон Гвидо сорвался и наговорил Берковицу ненужностей. Тот хладнокровно порекомендовал оппоненту сдерживать свой южный темперамент, дабы не уписаться. Встреча закончилась поваленными креслами и полной денонсацией гангстерского союза. С этого момента каждый был сам за себя и все против всех, что старина Берковиц тут же подтвердил делом, серьезно потревожив зону влияния Каперони. Под шумок Бенуцци начал осуществлять ползучую аннексию территорий Вагнера. События сорвались с привязи и понеслись вскачь, как обезумевшие лошади. Мафиозная война начала переходить в совершенно неуправляемую стадию.
Рысь очнулась рывком, словно кто-то резко выплеснул ей в лицо стакан ледяной воды. Дернулась с рычанием, продолжая сражаться с людьми в черных масках, но не сумела даже пошевелиться. Висевшая под потолком одинокая мутная лампочка почти не освещала помещения, не позволяя как следует оглядеться, однако в ее тусклом желтом мерцании Рысь все же сумела разобрать, что плотно примотана к массивному деревянному стулу толстым полимерным шнуром. Ее заведенные назад, за спинку стула, руки были дополнительно стянуты узким ремешком пластиковых наручников, больно врезавшихся в кожу.
Зато рот был свободен, так что ей удалось досадливо, со свистом втянуть сквозь стиснутые зубы немного затхлого подвального воздуха.
Она слишком вжилась в образ Джулии, волевой и порой способной на неожиданный поступок, но капризной и глупенькой невесты босса. Однако у нее не было другого выхода. Никто из Горностаев не был профессионалом в области глубокого внедрения, хотя, будучи группой с городской специализацией, все они проходили курс агентурной подготовки. Но на тех навыках, что были выработаны у них за время этого краткого курса, продержаться долго было невозможно. Поэтому Светлане пришлось воспользоваться одной из психотехник, которую они освоили для других целей, и не просто вжиться в образ, а на самом деле стать этой самой Джулией. Рысь, зорко продолжавшая наблюдать за этой взрывной, порывистой и взбалмошной девчонкой из глубины собственного сознания и бравшая инициативу в свои руки только в особо ответственных ситуациях, порой просто диву давалась, какие коленца выкидывает подруга Саггети. Например, Джулия вполне могла терпеть всякие лишения, но отказаться от регулярного шопинга было не в ее натуре. И долго скучать без выездов в ресторан или ночной клуб она тоже не могла. Но если вначале Рысь жутко раздражала необходимость проводить время подобным образом, то сейчас она время от времени начала ловить себя на мысли, что такой досуг не так уж ей и отвратителен. Что ей действительно стало любопытно перебирать и мерить все эти цветастые тряпки и белье, посещать спа-салоны, выбирать подходящую косметику.
И, как она с трудом, но все же призналась самой себе, одной из главных причин этой перемены был Глам.
Этот мальчик сумел затронуть какую-то струнку в ее душе. Вначале она относилась к нему как к не очень удобному инструменту для выполнения боевой задачи или надоедливому,
Она сейчас даже не смогла бы точно сказать, когда это началось. Может быть, тогда, когда они торчали в «Крыльях черепахи» в Тунтауне, ожидая нападения врага. Может, тогда, когда они атаковали фабрику бромикана Колхейнов и Глам ошалело полез под огонь, решив, что Джулию убили. А может, чуть позже. Во всяком случае, это произошло, несмышленыш, пытавшийся изображать стойкого оловянного солдатика, занял в ее жизни неожиданно большое и весьма значимое место. И, к великому удивлению Рыси, ей понравилось быть Джулией. Ее на самом деле начали радовать моменты, когда она, получив от Глама очередную совершенно ненужную для нее (и теперь уже не слишком важную даже для Джулии) золотую или бриллиантовую безделушку, флакончик жутко дорогих духов или еще какой-нибудь сюрприз, радостно бросалась ему на шею и чувствовала сквозь тонкую рубашку, как возбужденно бьется его сердце, ощущала, как нежно он гладит ее плечи…
Да и в постели он был выше всяких похвал. А самое главное — он всегда готов был выпрыгнуть из постели и сломя голову броситься на выручку своим людям, если им угрожала опасность. И потому у Светы стали появляться довольно несвоевременные мысли. Например, о том, не стоит ли остаться Джулией чуть дольше, чем потребует задание… А что? Это ее личное дело, и ребята наверняка поймут, она была уверена.
Впрочем, в последнее время она начала задумываться и о другом. Ведь если Глам охотно терпел ужасную и временами абсолютно нестерпимую Джулию, то он наверняка сумел бы найти общий язык и со Светланой Рысью. Будь он подданным Российской Империи, она не сомневалась бы в том, что этот человек послан ей судьбой, чтобы связать с ним дальнейшую жизнь. Глам был очень привлекательным мужчиной, дружелюбным и простым в общении. А самое главное, когда он оставался наедине с ней, с него осыпались его напускная важность и озабоченность. Он словно забывал, что ему надо быть крутым боссом, забывал обо всех своих проблемах и становился самим собой — милым пареньком, к которому Рысь испытывала какую-то странную нежность, какой не ощущала уже многие годы. Вопреки рассудку и долгу ей хотелось наряжаться для него, ей хотелось быть желанной и любимой. А эти балбесы Песец с Лосем только одобрительно кивали: молодец, подруга, отлично вжилась в образ…
А может быть, и эти мысли тоже были мыслями порывистой и нелогичной Джулии, а не расчетливой и холодной Рыси. Света, похоже, слишком увлеклась перевоплощением. В результате такое артистическое «вживание в образ» закончилось предельно плохо…
Итак, в разгар боевых действий с враждебными кланами крошке Джулии приспичило совершить шопинг по самым дорогим магазинам столицы. Глам заметил, что это крайне рискованно, и предложил ей выбрать новые блузки по каталогу. Джулия психанула: он что, с ума сошел?! Как же она может купить вещь, не повертев ее в руках, не пощупав, не померив, не проверив качество? Он хочет, чтобы она выглядела как пугало? Глам пообещал, что купит абсолютно все, что ей понравится в каталоге, а если потом что-то ей не подойдет, то он просто отдаст эту вещь в приют для бездомных. Рысь была с ним согласна, но Джулия вопреки воле Светы внезапно закатила истерику. Неужели он не понимает, что ей совершенно необходимо проветриться? Она плесневеет в клановом убежище, ей невыносимо, она хочет выбираться в город не только по делам его рейнджеров. Вольный шопинг необходим ей как воздух, как очередная доза для наркомана. Мысли Глама были заняты сложной ситуацией, возникшей в Саус-парке, поэтому он отмахнулся: хорошо, дорогая, отправляйся, только ненадолго, в сопровождении мощного эскорта и, ради всего святого, будь осторожна. Едва ли противники осмелились бы напасть на нее и устроить бойню на центральных улицах города. Это мигом перевело бы войну рейнджеров с мафией на тот уровень, после которого полиция уже не смогла бы оставаться в стороне при всем желании.
«Идиотка», — одновременно подумали, впрочем, Глам и Рысь.
Пожалуй, риск все же был слишком велик. И подтверждение этому Светлана получила уже во втором посещенном бутике — «Мартеле» на Второй авеню, столь шикарном и дорогом, что покупателей в торговый зал допускали по одному и только по предварительной записи, не делая исключений ни для миллиардеров, ни для кинозвезд, ни для королевских особ. Пары покупателей в день, приобретших флакон эксклюзивных духов за пятнадцать тысяч кредитов или платье за тридцать две тысячи, вполне хватало владельцу заведения, известному кутюрье, чтобы содержать магазин и вести безбедную жизнь. Рыси следовало бы обратить внимание, что администратор бутика, которому полагалось стелиться перед богатой клиенткой, слишком рассеян и невнимателен, словно чего-то напряженно ждет. Причину этого она поняла, когда через несколько минут в примерочную, где она вертелась перед зеркалом в новом шикарном платье, ворвались пятеро в черных костюмах полицейского спецназа и глухих масках с прорезями для глаз. Рысь отбивалась, как настоящая дикая кошка, но места было слишком мало, а спецназовцы оказались более чем подготовленными. Что касается сопровождавших ее телохранителей, среди которых был один бывший русский военспец, то их, видимо, нейтрализовали, воспользовавшись эффектом неожиданности, едва она зашла в примерочную, а эскорт из двух боевых катеров, способный на равных схватиться с армейским звеном флота Соединенных Миров, разумеется, остался на улице и ничем помочь ей не мог.