Ответный удар. Дилогия

Афанасьев Александр

Как то так получилось, что мы не нашли никакого химического оружия, о котором наше правительство говорило на трибуне ООН и даже каким то пробирками трясло. Как то так получилось, что вместе с нами нет ни немцев, ни французов, которые были всегда с нами — а есть только поляки и другие мелкие страны. Как то так получилось, что нашу страну ненавидит и презирает все больше и больше людей. И как то так получилось — что никто не задает вопросов, не пытается что-то исправить — а просто делает вид, что ничего нахрен не происходит. Но делать вид, что ничего не происходит сидя в Вашингтоне и делать вид, что ничего не происходит сидя в Багдаде — несколько разные вещи…

— Что ж… — сказал Алекс — вот мы сейчас и проверим, боятся они нас или нет.

— Что? Вот… черт…

Две

машины — приближались к ним, пыля по грунтовке. Одна из них — пикап, белый, новый, кажется, Корпуса гражданской реконструкции, с выбитым взрывом лобовым стеклом и поврежденными фарами. В кузове не было никого, но оно и понятно — никто не будет разъезжать с орудием в кузове, они уже смекнули, что как только пилот вертолета видит вооруженных людей — он имеет право стрелять сразу, а если не видит — то только тогда, когда есть развединформация или прямой приказ. Другая машина — бело-красный седан Ниссан-Максима, точнее — его корейская копия, под названием Самсунг. [84] Этот выглядит неповрежденным, удерживается за пикапом.

84

Абрамс — у нас считается чуть ли не королем поля боя, но мало кто знает о его недостатках. Например, его ремонт столь сложен, что в Саудовской Аравии ремонт турбины делают приглашенные американские специалисты, сами сауды не могут. Выходит же турбина из строя часто, ресурс у нее в несколько раз меньше, чем у дизеля.

Автомобили Самсунг существуют, но за редкими исключениями не продаются за пределами Ю. Кореи. Это копии Ниссан, более дешевые. Но некоторые машины продаются на внешних рынках как Рено — например известный в России Рено Латитуд — это в оригинале корейский Самсунг

— Не стрелять… — прошипел Майк, заметив как сотрудник ЦРУ приложился к пулемету — только по команде. Может, они проедут…

Хотя оба они знали, что нет — ни хрена не проедут. Просто это — слишком удобное место, домик посреди лимонной рощи. Единственное такое удобное место в округе. Им пришлось выбирать между риском обнаружения противником и риском просто быть расстрелянными, не имея никакого укрытия в зарослях. Выбрали, вот, первое.

Снова появился Алекс, сразу залег. Судя по звукам — остальные, кто мог держать оружие, занимали позиции.

— Так, если остановятся — только по команде, ждать, пока они остановятся и выйдут из машин. Все ясно?

— Да, сэр…

— Приготовиться! Оружие к бою!

Алекс очень надеялся что они проедут мимо. Но сукины дети — начали останавливаться…

Из такси — вылезли сразу четверо, все кроме одного — в масках. Еще один — выбрался из пикапа, сдернул брезент с кузова. Начал доставать и передавать остальным какие-то стальные конструкции, похожие на гибрид пулеметного станка и гриля для барбекю.

Сукины дети…

Перед ними — была команда бомбометчиков. В пикапе — было все необходимое для того, чтобы обстрелять американскую базу: примитивные, сваренные на коленке в одной из многочисленных местных авторемонтных мастерских направляющие для снарядов и сами снаряды. Их конструкция — это гибрид палестинского Кассама и русского снаряда Катюша, в отличие от палестинского — он намного мощнее, потому что тут нет проблем ни с взрывчаткой, ни с компонентами для изготовления самодельного ракетного топлива. Взрывчатка — вытапливается из многочисленных неразорвавшихся или просто украденных со складов мин и снарядов. Корпус изготавливается из обрезка водопроводной трубы. Конус — из обычной кровельной жести, из них же — примитивные стабилизаторы полета. Точности никакой — но этого и не надо, такие снаряды нужны для ведения беспокоящих обстрелов. Взрыватель — самодельный, из переделанного запала гранаты. Себестоимость — около двадцати долларов, на базаре продают от тридцати до ста в зависимости от обстановки и активности контрразведки, накрывающей такие подпольные мастерские. Сами подпольные мастерские — часто никак не связаны с сопротивлением, они просто производят и продают то, что пользуется спросом. Деньги на покупку — боевики вымогают у местных бизнесменов,

чиновников либо получают из-за границы от лиц, заинтересованных в дестабилизации обстановки, в том, например, чтобы Ирак не вышел на рынок со своей нефтью и не опустил цены на нее. В относительно спокойный день — на провинцию приходится семь — восемь таких обстрелов, значит — расходуется пятьдесят — шестьдесят таких снарядов или около тысячи по всему Ираку в сутки. Результат — один — два раненых, погибшие бывают редко, но напряженность сохраняется и этого достаточно. Если взять цену на ракетный снаряд за пятьдесят баксов и банально перемножить — получается пятьдесят тысяч баксов в сутки. Те, кто торгует нефтью — от ее роста цен получают пятьдесят тысяч баксов прибыли за несколько миллисекунд. Вот и считайте…

Двое боевиков принялись собирать станки для установки ракет — видно было, что они уже делали это не раз и не два. Еще двое — начали доставать из багажника пикапа самодельные ракетные снаряды, больше похожие на удлиненные артиллерийские. В пикапе — за рулем оставался боевик, а в такси — никого не было. Еще один, с пулеметом РПК и в черной накидке, похожей на женскую шаль — настороженно осмотрелся по сторонам, потом сделал два шага вперед, в сторону дома. Возможно, он даже и не заметил ничего, он просто хотел отличить.

— Получайте, суки! — заорал Алекс и нажал на спуск ручного пулемета…

На самом деле морские пехотинцы и лично их командир — совершили серьезную ошибку. Самое серьезное оружие патруля — должно было находиться в руках лучшего и наиболее опытного стрелка, а не в руках того, кто остался дежурить. Майку — следовало заменить сотрудника ЦРУ за пулеметом на своего человека, потому что морские пехотинцы знали порядок действий в критической ситуации. Если речь идет о том, чтобы стрелять в моторизованного противника на уничтожение — следует, прежде всего, вывести из строя его транспортные средства, эта задача более приоритетна, чем даже уничтожение командира. Если транспортные средства выведены из строя — то и противник никуда не денется. Но Майк этого не сделал — и теперь расплачивался за ошибку…

Длинная пулеметная очередь — смахнула боевика с ручным пулеметом и разбросала тех, кто ставил треноги для запуска ракет. Тот, кто выгружал снаряд — выпустил его из рук и снаряд свалился на второго, кажется, на ногу. Второй — нырнул за машину, и его проморгали, все пытались как можно быстрее положить те цели, которые были в зоне видимости. Это позволило исламскому боевику — забраться за руль пикапа, мотор которого все еще работал. Внезапно пикап, так как есть — рванул с места, сопровождаемый пулями. Но сектор обстрела был слишком узким — его закрывали деревья. Уже секунды через две — пикап вышел из-под града пуль.

— Сукин сын! Прекратить огонь!

Командир группы поднялся на ноги.

— Черт!

Радости по поводу отработанной засады не было. Все прекрасно понимали, что это значит. Ушедший боевик означает то, что через полчаса — здесь будет не протолкнуться от мусликов. Дальше по дороге — еще один лагерь американской армии — но не факт, что они рискнут выходить из расположения в такой день, даже услышав выстрелы. Тем более — выстрелы Калашниковых.

— Боб, прикрывай нас. Досмотреть машину, трупы. Пошли.

Трупы боевиков — лежали там, где их настигла смерть, большинство — в таких позах, как будто упали на бегу. Наверное, так оно и было.

— Соблюдать осторожность!

Алексу бросилось в глаза, какие они молодые. Всем, кого они убили — не было еще и двадцати… да какое там — многим, неф акт, что и шестнадцать есть. В Зеленой зоне бытовало мнение, что некие зловредные ублюдки, взявшиеся неизвестно откуда (Марс? Венера?) давали таким вот молодым парням в руки сначала книжку про единобожие и джихад, а потом автомат в руки и говорили: у тебя проблемы в жизни? Ты живешь бедно? Ты не может трахнуть девушку, потому что у тебя нет денег? Все это из-за них! Иди и убей американцев! В этом во всем была одна принципиальная ошибка — за теми, кто брал автомат и шел стрелять — не признавалась автономия. Свобода воли. Как будто бы они ошиблись — но стоит только им объяснить, что к чему — и они тут же раскаются, положат автоматы и начнут строить новый, обновленный демократический Ирак.