Ответный удар
Шрифт:
Он подошел к стоявшим на небольшом столике бутылкам и выбрал себе «Амаретто».
— Вы не боитесь? — немного растерянно спросил Гарри Холдмен.
— Что бутылка отравлена? — засмеялся Дронго. — Нет, не боюсь. Откуда убийца мог знать, что я люблю именно «Амаретто»? А здесь около пятидесяти бутылок. Подсыпать яд в каждую очень неэкономно.
Он плеснул себе в стакан немного янтарной жидкости и снова сел на диван.
— Дюбуа приедет утром, — Росс покачал головой, — хорошо, что он слушал
— Это освобождает нас от подозрений? — весело поинтересовался Дронго.
— Во всяком случае, я постараюсь ему все объяснить.
— Не думаю, что это будет правильно, — возразил Дронго, — полицейскому может не понравиться ваша невольная защита. Согласитесь, это настораживает. А когда он узнает подробности моей биографии, он вообще может решить задержать меня. Шпион с Востока, скрывающийся под чужой фамилией, убивает одного из известнейших людей Европы — какой сюжет для шпионских романов.
— Вы все время шутите, — вздохнул Росс, вставая, — а завтра Дюбуа может действительно поинтересоваться вами в первую очередь. Спокойной ночи, если эта ночь вообще может быть спокойной.
С этими словами Росс вышел из гостиной. Следом за ним поднялся Холдмен.
— Я тоже пойду. Всего хорошего, мистер Леживр. А вы действительно шпион с Востока? — спросил он.
— Действительно. Просто я бывший эксперт ООН.
— Тогда не страшно, — улыбнулся Холдмен, — у вас дипломатическая неприкосновенность.
Оставшись один, Дронго еще долго сидел у камина. Прибывший утром Пьер Дюбуа развил бурную деятельность. По его приказу приехавшие вместе с ним полицейские начали простукивать комнату, где был убит Эдвард Харрисон.
Первым на допрос Дюбуа вызвал Дронго, справедливо считая его главным свидетелем.
В комнате, кроме Дюбуа, находился также Стивен Росс, встревоженный и взволнованный происходящим. Для него, блестящего ученого и специалиста, такое жестокое преступление было ошеломляющим событием.
Допущенный на допросы, он молча сидел в углу, стараясь не мешать Дюбуа.
— Вы не привезли особой документов? — спросил Дюбуа. — Еще вчера я обратил внимание, что, несмотря на вашу французскую фамилию, вы не знаете французского.
— Я действительно знаю недостаточно ваш чудный язык, но это скорее моя беда, чем вина, — ответил Дронго.
— Вы приехали сюда по просьбе мистера Харрисона?
— Да. Об этом меня просил и мистер Росс. Росс, сидевший в углу, кивнул головой, не решаясь прерывать допрос.
— Вы понимаете, как это все некрасиво выглядит? — спросил Дюбуа, пристально глядя на Дронго своими маленькими проницательными глазками. — Вы не знаете французского, но выдаете себя за француза; впервые приезжаете на виллу, и тут же происходит убийство; вы впервые вчера увидели Харрисона,
— Не беспокойтесь, мистер Дюбуа. Я все понимаю правильно. И потому отвечу на любые ваши вопросы.
— Благодарю вас за понимание ситуации, — вздохнул Дюбуа. — Мне очень хотелось, чтобы в этом щекотливом деле мы поняли друг друга.
— Я был свидетелем данного дела, причем главным свидетелем. При подозрениях в убийстве нельзя исключать любые, даже самые невероятные версии, — предположил сам Дронго.
— Вы действительно слышали крики Харрисона? — спросил Дюбуа.
— Конечно, я узнал его голос.
— И вы сразу выбежали в коридор?
— Да, почти сразу. Марта Холдмен была со мной. Мы услышали крики и выбежали в коридор. Затем добежали до двери, и здесь, я это точно помню, мы услышали крики еще раз. Вот тогда я начал выламывать дверь.
— А когда вы ворвались в комнату, Харрисон был мертв? — Да, он лежал на полу весь в крови, не подавая никаких признаков жизни. Здесь Марте Холдмен стало плохо, и я побежал в гостиную позвать людей и взять стакан воды. Едва я Добежал до гостиной, как здесь уже были Стивен Росс и Боб Слейтер.
— А какое впечатление производит на вас этот Слейтер?
— Он художник, творческая личность. Видимо, тайно вздыхает по Анне Харрисон. Но ничего серьезного у них наверняка нет. Слейтер слишком мягок и нерешителен, а Анна Харрисон явно не захочет рисковать своим положением, связываясь с таким любовником.
— А ваш друг Стивен Росс? — спросил Дюбуа, бросая быстрый взгляд на своего учителя. Дронго покачал головой:
— Мы знакомы более десяти лет. Это абсолютно исключено.
— В таком случае, — раздраженно сказал Пьер Дюбуа, — мне остается предположить, что этот убийца испарился, исчез, не оставив никаких следов. Не мог же его унести на самом деле дьявол.
— Конечно, не мог, — согласился Дронго, — надо думать. Здесь скрыта какая-то тайна.
— Как этот чертов убийца мог выстрелить и куда он дел оружие? — зло сказал Пьер Дюбуа. — Может быть, он стрелял из окна?
— Не получается, — покачал головой Дронго, — я сразу же осмотрел оба окна. Вы напрасно так волнуетесь. Может быть масса способов уйти незамеченным даже из закрытой комнаты. Если бы дверь не была закрыта изнутри, я бы мог предположить, что голос и крики Харрисона просто записали на магнитофонную лету. Сначала убийца стреляет в Харрисона, а затем, выходя из комнаты, включает магнитофон. И когда мы прибегаем, там уже никого нет.
— Здорово, — не удержался Дюбуа, — я об этом даже не подумал.