Ответный удар
Шрифт:
— Позвольте мне высказаться, благородный адмирал? — вмешался Страха.
— Говорите, — разрешил Атвар.
В предыдущий раз Страха позволения не спросил. Сообщение об успехах, настоящих и будущих, возможно, заставило его сообразить, что в ближайшее время он вряд ли станет адмиралом флота Расы.
— Дойч-тосевиты продолжают удерживать север — если я не ошибаюсь, местность называется Франция, правильно? Разве в такой ситуации мы можем рассчитывать на успех вторжения в Британию, даже когда СССР перестанет оказывать нам сопротивление и прекратит военные действия?
— Компьютерные расчеты
— Если вам не трудно, благородный адмирал.
Самое вежливое высказывание, которое Атвар слышал от Страхи за последнее время. Адмирал подал знак Кирелу, чтобы тот включил следующую карту. Когда она появилась, он сказал:
— Вы видите, как выглядят наши позиции в северной части меньшего по размерам континентального массива. Главным образом, положение армии Расы в борьбе против империи, точнее, не-империи под названием Соединенные Штаты. Самый крупный центр — Чикаго — который нам не удалось взять раньше, теперь находится под огнем наших солдат. Его уничтожение дело времени.
— Благородный адмирал, учитывая тот факт, что нам придется нанести серьезные удары в других частях Тосева-3, — поинтересовался Кирел, — можем ли мы позволить себе выделить достаточно серьезные ресурсы, которых требуют военные действия внутри городского массива?
— Я уверен, что можем, — ответил Атвар.
Кирел, разумеется, хороший и верный самец, но он слишком осторожен и консервативен. С другой стороны, Страха с трудом сдерживает нетерпение и просто неприлично елозит на своем месте — так сильно ему хочется поскорее вступить в сражение с Большими Уродами. Да, он вполне мог бы быть тосевитом.
— Если благородный адмирал считает, что так должно быть сделано, мы выполним приказ, — объявил Кирел.
Атвар знал, что ему придется погрузиться в холодный сон, если он хочет дожить до минуты, когда Страха сделает такое же заявление.
Адмирал еще раз просигналил Кирелу, и у него за спиной появилась очередная голографическая карта. Она оказалась гораздо более подробной: план города, расположенного на южном побережье, развалины на вершине холма неподалеку.
— Я должен признать, уважаемые капитаны, что сложившаяся на Тосеве-3 ситуация выявила недостатки стратегического планирования, о которых я говорил ранее, — сказал Атвар. — Тем не менее, хотя это может показаться вам странным, в недостатках есть и определенные достоинства. В борьбе с тосевитами у нас наметился серьезный прогресс. Вы получили данные разведки, касающиеся Большого Урода по имени Скорцени?
— Тосевитского террориста? Да, благородный адмирал, — ответил один из самцов.
Атвар не сомневался, что многие из них не обратили внимания на данные разведки, о которых он упомянул. Кое-кто из капитанов вообще не особенно интересовался отчетами разведчиков. Ладно, не важно. По крайней мере, сегодня это не важно. Впрочем, скоро Скорцени станет проблемой из прошлого.
— Один из оперативников, находящихся в городе Сплит, —
Пилоты не разразились аплодисментами, но были очень близки к столь бурному проявлению эмоций. Атвар купался в теплом сиянии их уважения и восхищения, словно лежал на солнечном берегу Дома.
Гейнрих Егер шагал по улицам Сплита. В старых югославских армейских сапогах, мешковатых гражданских брюках и выгоревшем итальянском мундире он смотрелся здесь просто отлично. Половина мужчин носила смесь гражданской и военной одежды. Даже его лицо не казалось тут чужим, он вполне мог сойти за хорвата или серба. На своем пути Егер встретил несколько патрулей ящеров.
Таверна, расположенная напротив южной стены дворца Диоклетиана, явно видела лучшие времена. Деревянный щит, которым было заколочено окно на фасаде, давно посерел и потерял свой настоящий цвет.
Егер скользнул внутрь и быстро прикрыл за собой дверь. За стойкой стоял мужчина лет пятидесяти, почти весь седой, с кустистыми бровями, сросшимися на переносице, и тонким носом, похожим на клюв. Егеру не удалось овладеть сербо-хорватским языком, но он немного разговаривал по-итальянски.
— Вы Бариша? Мне сказали, что у вас есть бренди особого сорта. Бармен оглядел его с ног до головы и ответил:
— Особые сорта мы храним в задней комнате, — сказал он, наконец. — Пройдете со мной?
— Да, спасибо, — ответил Егер по-итальянски.
В углу за столиком устроилось несколько стариков, которые пили пиво. Они продолжали вести неспешную беседу, когда Бариша провел Егера в заднюю комнату.
Комната оказалась гораздо больше главного зала. Она занимала не только всю заднюю часть таверны Бариши, но еще и соседние дома с закрытыми ставнями окнами. Впрочем, ей следовало быть просторной, поскольку здесь собралось огромное количество небритых мужчин в военной и гражданской одежде. Один из самых высоких парней улыбнулся Егеру, и его белые зубы сверкнули в пламени свечи.
— Я уже начал думать, что ты до нас никогда не доберешься, — сказал он по-немецки.
— Ну, я пришел, Скорцени, — ответил Егер. — Можешь смыть грим с лица, если хочешь.
— Я уже начал привыкать ходить без шрама, — ответил эсэсовец. — Иди сюда… я тут для тебя кое-что припас. — Он поднял над головой оружие
Егер начал проталкиваться сквозь толпу. Кое-кто из собравшихся держал в руках пехотные карабины, другие вооружились автоматами. Лишь у немногих, в том числе и у Скорцени были десантные винтовки — автоматическое оружие с магазином на двадцать стандартных патронов. Егер поспешно взял у Скорцени оружие и несколько полных магазинов.