Ответный удар
Шрифт:
Страг прищурился, в уголках глаз появились морщинки. Взгляд не отрывается от исхудавшего паренька, который аж весь подобрался, готовый отстаивать свою невиновность до последнего.
Однако возникла пауза. Араон посмотрел с недоумением, словно пытается понять, почему Хранитель мыслями вновь далеко. А Страг поджал губы, как будто бьет кулаками злейшего врага, повергает на землю, а потом еще и топчет так, что у того трещат ребра. В молчаливой злости он едва не произнес "Теонард!"
Наконец, он вздрогнул, будто стряхивая морок. Посмотрел
– У Цитадели много врагов. Нас уже пытались уничтожить напрямую. Кто знает, вдруг тебя подослали, чтобы заразить и развалить Цитадель изнутри?
Араон побледнел, торопливо покачал головой. Светлые волосы колыхнулись вокруг худых узких плеч.
– Клянусь, – произнес он пересохшими губами, что покрылись белым налетом и трещинками. – Клянусь, меня никто не подсылал…
Взгляд Страга на миг вновь сделался отрешенным. Хранитель тряхнул головой, однако лицо оставалось хмурым.
– Посмотрим, – сказал он. – Если в ближайшее время никто не заболеет, значит, не врешь.
Поединщик уже собрался уходить, как вдруг Араон сказал:
– Послушай, в сумке, что ты принес, много ненужных вещей. Может, твои?
– Ты о чем? – не понял Страг.
Он остановился в дверях и обернулся, на лице написано недоумение, брови сдвинулись. Кожа на переносице собралась, отчего шрамы на сросшемся после переломов носу стали сильнее бросаться в глаза.
– Ну, смотри.
Лекарь взял кожаную сумку и вывалил на доски пола несколько драгоценных камней. Три самых крупных – величиной с кулак Страга. Тот, что мельче всех, – размером с грецкий орех. Все переливаются легким сиянием, оно подчеркивает многочисленные грани. Сразу видно – отшлифованы умелой рукой мастера. Сияние на них исходит от странных символов, которых циркач никогда прежде не видел.
– Должно быть, магические амулеты, – произнес он, поморщившись, будто хлебнул уксуса.
Его широкие плечи под рубахой передернулись. Казалось, он смотрит не на сияющие драгоценные камни, наполненные магической силой, а на здоровенных жуков, от которых охота держаться подальше.
В карих глазах Араона мелькнуло уважение.
– Не думал, что разбираешься в магии.
Страг отшатнулся, скорчил брезгливую гримасу.
– Я и чтоб в магии? Да скорее наш птеринг и гоблин выпьют на брудершафт…
Он протянул руку к самому крупному, полукруглому изумруду, от которого исходит слабое сияние, и взял в ладонь. Задумчиво провел пальцем по изображенному на поверхности символу, похожему на приготовившуюся для атаки змею.
В тот же миг амулет вспыхнул ярче, внутри него что-то принялось пульсировать, как будто поединщик держит в руке чье-то живое сердце, и оно вернулось к жизни. Страг даже услышал тихий, но мощный стук. Он вздрогнул.
– Что это? – спросил Араон.
Взгляд медленно заполнила тревога. Парень подался назад.
– Понятия не имею, – признался Страг, – но мне это все не нравится… Зачем ты
– Как зачем, я ж сказал – они не мои! И мне не нужны!
Изумруд запульсировал чаще, сияние сделалось ярче, мощнее. В зеленое сияние добавилась примесь алого и черного, как будто это действительно сердце, и внутри пульсирует кровь, но пораженная некой заразой, от которой и идет эта чернота.
Хранитель вздрогнул. Сорвавшись с места, он бросился к окну и вышвырнул изумруд туда, а затем молниеносно захлопнул ставни.
Снаружи громыхнуло, прочные деревянные ставни распахнулись от воздушной волны, и поединщик зажмурился от яркого света, который полыхнул за окном. Уши заложило от грохота.
Страг почувствовал, как пол ушел из-под ног. Стена прыгнула навстречу. Из глаз посыпались искры, замелькали яркие, разноцветные круги. Затем все вокруг погрузилось в густой туман.
***
Страг медленно пришел в себя. Сон, в котором враги лупят его дубинами по голове, резко прервался.
Он медленно открыл глаза.
Над ним склонилось два миловидных лица. Женщина и девушка. У одной иссиня-черные волосы завязаны на затылке в узел, у другой светлые локоны рассыпаются по плечам. Обе – красивые… Перед глазами все расплывается.
Поединщик слышал о прекрасных девах, что забирают героев с места последней битвы, и уносят в чертоги, где ждет бессмертие среди таких же, как они, павших воинов-храбрецов. Но Страг в это не верил. Однако теперь вот пришлось признать, что всю недолгую жизнь ошибался. Девы-то вот они. Смотрят прямо на него, на перепуганных лицах беспокойство, глаза широко раскрыты. Нежные губы светловолосой двигаются, исторгая слова, которых поединщик не слышит.
– Страг! Страг! Ты жив?! – кричала Аэлло. – Ну-ка посмотри на меня! Отзовись, слышишь?!
Поединщик вдруг вспомнил, что девы еще и отдаются павшим героям. Еще и должны подруг с собой привести. Он уже мысленно приготовился, душу затопило предвкушение заслуженного отдыха и блаженства, как вдруг на голову выплеснулась ледяная вода. Потекло за шиворот, рубаха намокла, и магическое чувство разлетелось, как зеркало от удара кувалдой.
Поединщик понял, что лежит на полу, над ним обеспокоенно кудахчет гарпия. Горгона поодаль, в глазах сочувствие и желание помочь, вот только Аэлло не подпускает. На него резко, как из прорванного мешка, посыпались голоса и звуки. Зажужжали, точно облако гудящих пчел.
Тихое блаженство сменилось мигренью. Он запустил пальцы под волосы и коснулся головы. На черепе пульсирует шишка. На легкое прикосновение отозвалась болью настолько сильной, что у Страга потемнело в глазах.
– Эвриала, принеси ему понюхать соли из помета дракона! – обеспокоенно сказала гарпия. – Она и мертвого поднимет!
– Не надо! – торопливо проговорил Страг, поднимаясь, пока не заставили нюхать эту дрянь. Он сделал мысленную зарубку – сказать горгоне, чтоб не солила этим еду. – Я жив, все в порядке.