Ответы на засыпку
Шрифт:
— Потому что, — Винокур посмотрел на Адаскину, как слон на Моську, — я большой, а ты махонькая. Тебя вообще под микроскопом рассматривать надо.
— Между прочим, маленький рост для женщины совсем не недостаток, а достоинство, — передернула плечами Зойка.
— Да-а? — вытаращился на нее Винокур.
По-моему, он мысленно прикидывал, способна ли женщина маленького роста закинуть мяч в баскетбольную корзинку. Потому что для Сереги никаких других достоинств не существует.
— На напрягай свою слабую головушку, Сережа, — покровительственно
— Нет, Адаскина, — на полном серьезе начал Винокур, — я все-таки не врубаюсь, в чем же достоинство?
Кажется, вопрос с корзиной и мячом был им решен не в пользу Зойкиного роста.
— Повзрослеешь — узнаешь, — умудрилась на него взглянуть как-то свысока моя подруга.
И тут я впервые в жизни увидела, как наш Серега краснеет. Что уж он там подумал, не знаю. Однако больше вопросов Зойке он не задавал.
Едва начался следующий урок, я осведомилась у Зойки:
— Ну, скажешь мне наконец, что ты там придумала?
— Вот, — придвинула она ко мне тетрадь в красивой обложке с ромашками, раскиданными по зеленому полю. — Видишь?
— Вижу. Тетрадь, — откликнулась я. — И что дальше?
— Предлагаю сюда писать, — ответила Зойка.
— Что именно? — не поняла я.
— Мысли разные, — продолжала Адаскина. — В общем, переписываться.
— Да мы и так с первого класса с тобой переписываемся. — Я все еще не видела ничего принципиально нового в Зойкиной затее.
— Так мы ведь на всяких клочках переписывались, — сказала моя подруга. — Они потом теряются. А тетрадь мы с тобой сохраним. После хоть через двадцать лет раскрой и прочти. Знаешь, как будет интересно.
— Действительно, интересно. — Я вынуждена была согласиться. Через двадцать лет мы наверняка станем совсем другими, и, естественно, любопытно будет вспомнить себя прежних.
— К тому же, — продолжала шептать мне в ухо подруга, — когда пишешь в тетради, учителям меньше в глаза бросается. Им-то, бедненьким, будет казаться, будто мы с тобой их мудрые мысли записываем. А они это, между прочим, очень любят. Поэтому выйдет полное сочетание приятного с полезным. Мы будем спокойно вести переписку, одновременно изображая из себя паинек.
— К тому же, — все сильнее увлекала меня ее идея, — и дома туда что-нибудь можно записывать.
— Естественно, — подтвердила Зойка. — И чем больше, тем интереснее.
— Ну да, — все сильнее воодушевлялась я. — Это же очень здорово. Не на всех уроках подробно напишешь. А потом, дома, можно добавить пропущенное.
— А я о чем, — с гордостью прошептала моя подруга. — Ты только представь, Агата, в результате целый роман в письмах получится.
— Молодец, Зойка, здорово придумала, — похвалила я.
— Я всегда все здорово придумываю, — не стала скромничать она. — Знаешь, пожалуй, я прямо сейчас и начну.
И, придвинув к себе тетрадку, она бурно что-то в ней застрочила. Я попыталась заглянуть ей через плечо. Но она не позволила.
— Не
И она снова бешено застрочила. «Господи, — пронеслось у меня в голове. — Неужели она решила за один урок целый роман написать? Но о чем? Мы ведь уже успели все летние впечатления обсудить по телефону. А сегодня вроде бы ничего интересного еще не произошло. О чем же она пишет?»
— Перестань на меня глазеть, — прервала мои размышления Зойка. — Ты лучше Предводительницу слушай и записывай за ней. После мне объяснишь. Иначе мы обе с математикой не разберемся.
— Пока она ничего нового не говорит, — шепотом откликнулась я. — Повторение и закрепление пройденного. Митичкину только что вызвали, она пример не смогла решить. Вот теперь Мария и объясняет.
Про Митичкину Зойка, конечно, услышала. И немедленно отреагировала:
— Всегда говорила, что Танька дура.
Митичкину она почему-то ненавидит еще с начальной школы. Хотя причина этого мне не совсем ясна. По-моему, девчонка как девчонка. Однако Зойку от нее просто трясет.
— Дура, — тем временем продолжала моя подруга. — И к тому же, — покосилась она на сидящую в другом ряду Таньку, — настоящая стиральная доска.
— Ну, почему обязательно доска? — удивилась я.
— Ты что, подруга, сама не видишь? — посмотрела на меня Зойка. — И вообще, не мешай мне писать.
Она снова уткнулась в тетрадку, а я невольно уставилась на Митичкину. Конечно, фигура у нее — прямая противоположность Зойке, но, по-моему, вполне нормальная. И вообще, я не считаю, что все девчонки обязательно должны быть такими, как Зойка. И еще я не сомневаюсь: будь Танька хоть вылитой Зойкой, та бы все равно нашла в ней целую кучу недостатков. Потому что с Митичкиной она ни в каком виде не примирится.
— Ты лучше слушай, слушай Предводительницу, — снова распорядилась Адаскина. — А то мало ли чего.
И она принялась строчить дальше.
Мария ничего интересного не говорила. К тому же я лично эту тему по алгебре прекрасно помнила еще с прошлого года. Немного для вида послушав, я снова стала смотреть на Клима и Тимку. Они продолжали о чем-то беседовать, и лица их были по-прежнему хмурые и сосредоточенные. И на перемене они к нам даже не подошли. Вон Будка с Винокуром прыгали вокруг нас как кузнечики, а этих вообще след простыл.
Меня невольно схватили дурные предчувствия, и я продолжала украдкой наблюдать за Кругловым и Сидоровым.
Глава II. УДАР В СПИНУ
Клим и Тимка так и продолжали с хмурыми и напряженными лицами о чем-то переговариваться до самого конца второго урока. А Зойка, больше не отвлекаясь, что-то упоенно писала в своей тетради. Когда раздался звонок и Предводительница покинула класс, я осведомилась у подруги:
— Ну, дописала? Дай прочесть.