Отягощенные злом
Шрифт:
Ворота были закрыты. Но было видно, что на вилле горит освещение, и было видно движение — даже их ограниченного угла зрения хватало, чтобы это понять.
Один из спецназовцев достал водонепроницаемую видеокамеру гражданского стандарта и начал снимать все, что представлялось ему интересным. Второй достал спутниковый телефон. Еще десять лет назад представлявший собой небольшой кейс с аппаратурой — сейчас спутниковый телефон был размером примерно как полтора мобильных. Более того, первым делом он искал возможность соединить абонентов дешевой мобильной связью, и только если покрытия не было,
— Алло… — сказал он, когда телефон подключился к набранному номеру, — это Светляк. С кем я говорю?
— Люди Саламом прокликали.
— Хорошо, Салам, мы на месте. Работаем на вас?
— Так точно, на нас. У вас хорошая позиция? Что происходит?
— Позиция лучше некуда. Происходит активное движение в адресе, свет горит во всех окнах. Стоп!
— Что? Докладывай!
Капитан не был уверен — но, кажется, это были выстрелы.
— Ничего такого. Морской путь мы перекрыли, яхта никуда не поплывет. Дорога перекрыта. Вертолет под прицелом.
— Отличная новость, мы готовим десантирование.
— Когда ждать?
— В пределах трех часов.
— На рассвете?
— Так точно, а что?
— Да ничего. На моих глазах человек горизонт потерял, воды нахлебался. И двадцать человек с ним.
— Такого не будет. Пойдут профи.
— Надеюсь. Аллах с тобой, брат.
— Господь с нами. Я христианин…
Ирлмайер сидел у самого иллюминатора, и за сорок с лишним лет он первый раз увидел удар беспилотника вблизи. Просто недалеко от вертолета пронеслось что-то вроде кометы… это было как футбольный мяч, только пылающий и немного побольше — работа ракетного двигателя. Все взорвалось где-то внизу.
Рядом был Секеш, молчаливый и сосредоточенный. Как и всегда…
Наверное, по вертолету долбанули.
— Три минуты готовность! Зарядить оружие!
Морские пехотинцы встали, и Ирлмайер встал вместе с ними. У него не было никакого оружия… черт, у него вообще не было никакого оружия, даже пистолета! Он оставил все в Берлине, а сейчас готовился высадиться на враждебной территории с голыми руками!
Вертолет внезапно шатнуло — он не удержался, но опытные в таких делах морские пехотинцы удержали генерала контрразведки.
— Противодействие! — крикнул кто-то.
Ирлмайер понял, что по ним стреляют. Почему-то стало страшно, хотя он видел мятежи черных в Африке, а страшнее этого мало что может быть.
— Садимся! — заорал старший офицер. — Посадочная площадка горяча как блин на сковородке! Пулеметчикам — приготовиться!
Начала открываться аппарель — и стало видно, что по ним ведут огонь трассирующими, и по огневым точкам — кто-то тоже ведет огонь…
Это было настоящее пиршество адреналина. Морские пехотинцы — чертовы сукины дети, они существуют для того, чтобы высаживаться на необорудованный берег, вести бои в окружении и на прижатых к воде плацдармах, против превосходящих сил противника. В отличие от Рейхсвера окоп для них — роскошь, а не обычное дело. Так что живут
Вертолет ударился оземь, удар отдался во всем теле, и Ирлмайер подумал, что они потерпели аварию, все-таки удар был очень сильным. Но потом морские пехотинцы побежали вперед, через десантную аппарель, и стали высаживаться через оба боковых люка, и Ирлмайер понял, что это была такая посадка.
— Построение клином!
— Бегом, чертовы дети! Бегом! Занять позиции!
Как оказалось, пилоты вертолетов, понимая, что каждая минута в воздухе может означать смертельную опасность, решили пойти на риск и просто посадили машины на необорудованные площадки. А лучшая необорудованная площадка — ведущая к вилле дорога. Зато теперь сбить вертолеты было никак невозможно, и шестьдесят морских пехотинцев Кригсмарине были на земле и сражались…
Рядом кто-то плюхнул на землю что-то тяжелое.
— Проверь наименьший прицел.
— Есть.
— Осветительный!
Понк — есть накол. С хлопком вылетает мина. Пулеметчики ведут огонь, прикрывая вертолеты и развертывание.
— С дороги, герр генерал!
Ирлмайера весьма невежливо отодвинули в сторону. Мимо пронесли какую-то дрянь, сильно похожую на автоматический гранатомет…
Конечно же, граничары долго не сопротивлялись. Это были наемники, в основном прошедшие Иностранный легион, а теперь работающие за деньги. Человек, работающий за деньги, не торопится умирать, он мыслит совершенно по-другому. Ему надо остаться в живых, чтобы зарабатывать и дальше, для него время — деньги…
После того как установленный на сошки автоматический гранатомет изрыгнул первую порцию гранат, со стороны противника взвились одна за другой три белые ракеты. На международном «арго» наемников и солдат удачи это предложение выйти и поговорить…
Морские пехотинцы уже заняли достаточно устойчивые позиции, перезарядили свое оружие и готовы были стрелять. Автоматический гранатомет был нацелен на виллу, готовый выкосить осколками все, что будет в радиусе трехсот метров перед ним. Вертолеты оставались на земле, но турбины вращались на холостом ходу.
Ирлмайер, до этого остро ощущавший свою ненужность, понял, что пришло его время. Время разговора, который многое прояснит.
Один из сержантов морской пехоты постучал ему в грудь, проверяя, на месте ли бронежилет. Бронежилет был на месте.
— Все будет в порядке, герр генерал. Хайнц и я пойдем с вами. Если что — просто падайте на землю и предоставьте нам делать свою работу.
Ирлмайер вопросительно посмотрел на сержанта:
— Пистолет есть?
— Конечно, герр генерал.
Сержант протянул семнадцатизарядный «вальтер» с выступающим вперед стволом с нарезкой под глушитель. Пистолет этот отличался дорогим покрытием, которое испытывалось сотнями часов в солевом тумане, от этого покрытия пистолет был шершавым.
Ирлмайер сунул пистолет за ремень.
— Оставаться на месте.
— Но… герр генерал, по правилам с каждой стороны идут по трое.
На сей раз начальник Гестапо взглянул так, что много чего видавший в Африке сержант морской пехоты отступил на шаг.