Отыгрывать эльфа не просто. Дилогия

Кондратьев Леонид Владимирович

Тут Иван-царевич залился горькими слезами — где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у нее конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть.

Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости!

Уставившиеся на старшину дракончики, покачивающиеся в такт перипетиям сюжета и поскуливающие в особенно страшных или захватывающих местах, представляли собой зрелище намного белее интересное, чем рассказывающий детские сказки Сергеич. Поэтому большинство окружающих смотрело как раз на чешуйчатую троицу и не обращало внимания на прокатывающиеся в глазах старшины волны ничем не разбавленного родительского счастья. Эта сюрреалистическая картина дополнялась фигурой устроившегося в самой глубине отбрасываемой деревьями тени дроу и нежащейся на солнцепеке лисицей размером с хорошую собаку. И если первый, что не укрылось от внимательного взгляда Иванова, просто поблескивал

белозубым оскалом в довольно странных местах сюжета, то вторая изображала из себя английскую королеву на выгуле и только презрительно морщила мордочку, надо сказать, очень заинтересованную мордочку с горящими интересом и весельем глазами. И даже вздрогнула пару раз в самом начале сказки. Этот факт, как и повышенное внимание к рассказу старшины, тоже не остался без внимания окружающих. Особенно бурно отреагировал Сергей, чуть ли не подпрыгнувший от удивления при виде реакции лисы, и один боец из команды гостей, поперхнувшийся свежезаваренным чаем.

А вот окончание сказки про Царевну-лягушку, рассказанное густым баритоном Сергеича, вызвало волну протестующего попискивания чешуйчатой троицы и вопрос Сергея, обращенный к ухмыляющемуся дроу:

— Ссешес, а вообще, все то, что рассказывалось в сказках, возможно?

При этих словах улыбка у греющего в ладонях берестяной стаканчик с чаем дроу немного погасла, а потом засияла с новой силой…

14.08.1941 г. Ссешес Риллинтар

Нет, чай — это зло! Или наркотик, пока еще не понял. Но от стаканчика утреннего чая, даже без сахара, отказаться просто не могу. И дело не в том, что он так замечательно согревает озябшее тело. Физиология дроу в этом отношении более удобна, чем человеческая, ведь проживание в условиях подземелий с их часто повышенной влажностью и не особенно высокими температурами требует немного другого отношения к теплорегуляции организма. Так что по утрам, да и ночью, если уж на то пошло, холод не особенно ощущается. Просто чай, правильно заваренный, крепкий, духмяный чай, омывающий небо своим божественным вкусом и ароматами, — это нечто. Его даже необязательно много пить. Глоток-два — и водопад аромата обрушивается на темноэльфийскую голову. В общем, утро начиналось великолепно. Сидел в теньке как король, услаждал свой слух сказкой, рассказываемой старшиной, окидывал взглядом коллектив, который внимательно прислушивался и приглядывался к происходящему, и потихоньку, по глоточку, потягивал свежесваренный чаек. Самое главное — сдержаться и не заржать как конь. Ибо уж слишком картина происходящего смахивала на воздействие мощных галлюциногенов. Старшина рабоче-крестьянской Красной армии с выражением умиления на лице рассказывал сказку про Василису Прекрасную трем дракончикам, с обожанием смотрящим на него, подергивая чешуйчатыми хвостами от сопереживания героям. Представили? А теперь добавьте к этой картине еще спецгруппу Ставки с ее неугомонным и любопытным начальником, расположившегося в теньке со стаканом чая дроу и с большим интересом слушающую повествование о самой себе ту самую Василису. Ах да совсем забыл, полейте все происходящее соусом из творящейся вокруг магии, подтягивающихся с середины ночи чернющих грозовых туч и вроде бы наличествующих у Ва Сю амнезии и «незнания» русского языка. В последнем и предпоследнем имелись громадные и с каждой секундой прогрессирующие сомнения.

Не успел Сергеич закончить сказку, как посыпались вопросы. Причем не к нему и не к прекрасно устроившейся в зверином облике Ва Сю, профессионально прикрывшейся незнанием языка, а ко мне любимому. Довольно интересные вопросы. Зачинщиком, кстати, выступил Сергей. Так что пришлось отвечать.

— Итак, начнем с того, что ранее на Земле магия была. Значит, были и маги. Если отбросить шелуху из этой истории, то в сухом остатке будем иметь: человекообразный главный злодей-маг, которого невозможно убить обычным оружием, так как смерть его отделена и помещена в некое труднодоступное место. Также имеется положительный герой, убивший гада необычным оружием или методом. Прекрасную царевну пока опускаю, с ней все еще сложнее и неоднозначнее. На роль злодея при этих условиях вполне подходит лич. Кто такой? В общем случае — это мертвый, но неупокоенный, либо разупокоенный маг, как правило имеющий глубокие знания в магии жизни или смерти, но это необязательно. Слабых личей не бывает по определению, некромантия — мощная, но очень энергозатратная дисциплина. Исключение: убитый маг, которого во время битвы быстренько поднимают, нарезают задачу и отправляют в поход в один конец на противника. Расходный материал — не навоюет, так хоть силы отвлечет. Исходя из сказанного, это либо Могучий лич, либо Король личей. В чем разница? Могучий лич — это маг убитый, разупокоенный и обращенный очень сильным некромантом. Король — это сам некромант, решивший, что в течение жизни он сделал не все, что хотел, и продолживший свое существование после Великой Границы. К условиям подходит Могучий лич, так как описаны похищение женщины и пассивное ожидание врага в своем логове. Основная проблема некромантии: полное, абсолютное отсутствие инициативы у неупокоенных. Они могут только выполнять приказ от сих до сих, и ни шагом больше. Как говорил один мой знакомый: «Поднять скелет может и пьяный гоблин, а вот правильно скомандовать поднятому может не всякий маг». Король же сохраняет свой разум и свободу воли, и уж он таких глупостей, как пассивное ожидание, творить не станет. Могу выдвинуть такую гипотезу: время действия — после Катаклизма, причем довольно близко к возникновению словесной традиции вашего народа. Создатель Кощея либо давно погиб, либо давно удрал из этого мира. Остался бесхозный лич с достаточно сложной программой, рассчитанной на охрану резиденции и поддержание своего собственного функционирования. Заклятие атлантов пожирало магию отовсюду, Купол отрицания, вроде того, которым было накрыто сердце чащи, приказал долго жить, Сила у Кощея начала истощаться, так как накопители тоже невечны, он пошел на промысел. Сомневаюсь, что лич начал бы с захвата коронованной особы, скорее с первой попавшейся. Да и принципиальной разницы в поле жертвы тоже нет. Так что, вероятнее всего, просто хватал всех подряд. После нескольких похищений воины из числа ваших предков, уже не имеющие магической поддержки и навыков, выследили и попытались убить Кощея. С их точки

зрения, он был бессмертным, так как обычное оружие не производило достаточного поражающего действия на врага. Качественный лич может собраться из кусков, если у него есть на это энергия. То, что остались свидетели боя, подтверждает версию о классе Могучий. Король бы такого не допустил. Иван-царевич — не факт, что царевич, возможно, просто умелый и хитрый воин — не полез в драку, а начал искать надежный способ справиться с Кощеем. Не знаешь, что делать, — спроси совета. Спрашивать было у кого, хорошие маги могли дожить и до тех времен. Нашел, Баба-яга выдала ему то ли способ упокоения нежити — игла в яйце, яйцо в утке и так далее, — то ли оружие с магическим компонентом: меч-кладенец. Так или иначе, злодей оказался повержен, а с таким авторитетом, полумагическим мечом и трофеями из логова Иван вполне мог царевичем стать и очень выгодно жениться. А потом… либо событие не попало в хроники, либо произошло раньше, чем хроники возникли. Устный пересказ, если это не заученный дословно священный текст, каждый раз вносит такие искажения, что уже через пару поколений разобрать невозможно, что же происходила на самом деле. Хроники тоже не гарантия. С тех самых пор как разумные выяснили, что свитки все стерпят, они беззастенчиво и с размахом этим пользовались. Смена династии или официальной религии всегда приводили к феноменальным изменениям в летописях. Мой наставник рассказывал, что нашел как-то свиток с хрониками некоего королевства людей. Прочел от нечего делать и только по некоторым именам, месту и времени действия с большим трудом узнал события, в которых был главным действующим лицом. Всего-то триста с небольшим лет прошло, а как переврали…

И вы думаете, что этого объяснения Сергею хватило? Правильно — фигушки! Его, оказывается, интересовало совсем другое:

— Да я не об этом, хотя тоже интересно. Я о том, что Кощей в сказке умер оттого, что сломали иглу, которая хранилась в яйце. Как такое возможно? Или это просто в сказке так придумано?

Вопрос в принципе логичный и, с точки зрения любителя фэнтезийных книг и РПГ-игр, не представляет никакой сложности для ответа. Достаточно своими словами пересказать кое-какие знания, бултыхающиеся в моей ушастой голове.

— Конечно, можно. Если взять и физически разрушить хранилище души, или, как его еще называют, филактерию, то лишенное управления тело окончательно упокоится. А вот если просто разрушить тело, оставив филактерию в целости, то рано или поздно при наличии в окружающем мире достаточного уровня магической энергии лич восстановит свое тело.

— И как эти личи выглядят?

Пожал плечами и попытался объяснить словами, еще раз пожалев об отсутствии ноутбука. Нет, я не до такой степени дурак, чтобы светить такую технику, но вот в одиночестве и тишине перерисовать парочку картинок прямо с экрана, приложив к нему на просвет лист бумаги, мозгов бы хватило. Тем более что у меня в загашниках на ноуте довольно значительные заросли картинок эрпэгэшной направленности произрастало, гигов так семь или восемь. Там «портретов» всякой нечисти хватало. Я вздохнул:

— Обычно как скелет. В комплектации с магическим посохом или жезлом, одеянием мага, кучей амулетов-накопителей и большим количеством подконтрольной ему нежити, в основном некротической — скелеты там, зомби, изредка пары-тройки низших вампиров. Обычно прячутся по дальним участкам пещерной сети Подземья или в каком-нибудь глухом месте поверхности.

— Товарищ Ссешес, а вообще, зачем этому личу нужно было похищать людей? — с легкой многозначительной улыбочкой спросил Иванов.

Улыбочка была, конечно, легкая, только вот скрывалось за ней много чего. Сразу появилось замечательное ощущение в организме и понимание того, что запахло жареным. Правда, все это разбавилось налетом немного других ощущений, но об этом по порядку. Тело начала захлестывать волна разливающегося по венам адреналина и одновременно наслаждения. При этом беспокойство и страх ушли на второй план, подкрашивая своими полутонами предвкушение битвы и заставляя каждым ударом сердца и вдохом ощущать жизнь. Именно Жизнь с большой буквы. Поэтому я даже чуть подался вперед в предвкушении боя. Хоть и словесного, но от этого не менее захватывающего и опасного.

— Думаю, ловил он всех подряд, и животных тоже. А потом пополнял запасы магической энергии. — В голове при этих словах пронеслось: «Что тут непонятного? Ему тоже жить хотелось, хоть то состояние, в котором находится лич, жизнью можно назвать с большой натяжкой».

— И как же он это делал?

— Что? Ловил или пополнял?

Тут самое главное не переиграть, хотя чего переигрывать — типичная словесная ловушка в исполнении хорошего специалиста. Направление вопросов можно просчитать на раз. И выводы тоже. Садист, палач… В людоедстве обвинить догадается? Агентура в виде Духа Чащи мне уже доложила о факте потрошения Ивановым Сергеича. Так что сейчас будет проверка Иванова на прагматизм. А меня на чистосердечность, гуманизм и способность ведения конструктивного диалога. Короче — шпионско-дипломатические перетоптушки в детской песочнице.

— Второе.

Внешне абсолютно спокоен, интереса не показывает, но, судя по реакции Ва Сю, с ехиднейшим выражением на мордочке рассматривающей вышеозначенного Иванова, нервы у него присутствуют. Или охотничий инстинкт, что тоже не противоречит моим ощущениям. И он, и я воспринимаем друг друга добычей, вкусной, необычной и опасной добычей. И это не может не радовать. Да начнется танец паутины слов и взглядов!

14.08.1941 г. Центральный морг г. Минска

— Вилли, ты когда-нибудь видел такую картину? — Бряцанье инструментов в кювете, тихий скрип отодвигаемого в сторону столика и многозначительный присвист потревожили патриархальную тишину центрального минского морга.

— Хм… странно! Такое ощущение… Да нет, быть того не может. И сколько, говоришь, таких вот красавцев?

— Много, Вилли, много — полный эшелон трупов и два сумасшедших в кабине паровоза. И убей меня бог, Вилли, если я понимаю, в чем тут дело.

— Может, это газ?

— Газ? Вилли, скажи мне честно, посещение пивных интересовало тебя во время учебы гораздо сильнее, чем прозекторская в Мюнхенском университете? И еще, скажи, пожалуйста, симптоматика какого газа похожа на это? Кожа нигде не повреждена, нет язв или хотя бы покраснений, признаков удушья тоже нет. Посмотри на препарат легочных тканей — следы воздействия какой-нибудь активной мерзости видишь?.. Вот и я о том же.