Отзвуки эха
Шрифт:
Руки сами собой сжались в кулаки.
– Всегда разговаривайте очень вежливо с пускающим пену психом, чтобы он не обиделся и не пришиб вас! – вызывающе выкрикнул я в темноту.
Ответа не последовало.
Я рухнул на диван и с размаху стукнул себя кулаками но коленкам. Ох, больно!
И тогда это снова началось во мне.
Наверное, больше часа я сидел, откинувшись на спинку дивана и уставившись в потолок. Ждал.
И опять в голове застучало. Только на этот раз я не сопротивлялся. Совершенно спокойный и сразу протрезвевший, я решил посмотреть, что же будет дальше. Я
Я был зол на Энн, да и на весь белый свет. Что ж, если им нравится думать, что я ненормальный, это их личное дело. Но вскоре я почувствовал, что злость и обида, как и любое сознательное проявление воли, мешают движению потока. И еще раз приказал себе расслабиться и ни о чем не думать. Я вдруг понял, почему мне было так тяжело, когда это случилось впервые. Я бессознательно изо всех сил противился. А этого не надо было делать.
Этой ночью все повторилось, только намного быстрее. Были искры мыслей и блеск эмоций, опутанные жгучей болью воспоминаний. Мелькали незнакомые лица, смутные образы и неясные видения. Чужие идеи и гениальные замыслы ярко вспыхивали и гасли, как падающие звезды на темном небосводе.
Затем движение достигло наивысшей точки, но не пошло на убыль, а как бы перешло в новое качество. А я парил у вершины, охваченный озарением. Пора!
Я медленно повернул голову и посмотрел в сторону окна.
Сон? Нет, более отчетливую реальность невозможно даже представить. Я чувствовал ее гладкое белое тело, плотную ткань платья, мягкость спутанных волос. Я даже ощутил смутное удовлетворение, словно ее появление доказало мою правоту. И понял, что той, другой ночью не видел ее только потому, что ее влияние было ослаблено присутствием Энн.
Но вскоре пронзительный взгляд черных глаз начал тревожить и в сердце появились первые ростки страха.
– Кто вы? – еле слышно прошептал я.
Ответа не последовало. Я чувствовал вокруг себя какое-то движение, словно дул легкий прохладный ветерок. Голову слегка покалывало.
– Чего вы хотите?
Нет ответа. Я смотрел на нее во все глаза, стараясь запомнить даже мельчайшие детали: старое изношенное платье, жемчуг, часы на левом запястье, колечко с жемчугом на среднем пальце левой руки, замшевые туфли, чулки. Даже отметил ее соблазнительные формы.
Женщина не двигалась.
– Чего вы хотите? – повторил я.
Темные глаза о чем-то молили. Я заметил, как дернулись бледные губы, словно она пыталась заговорить, но не могла.
Неожиданно для самого себя я подался к ней и жалобно попросил, понимая, что она вот-вот исчезнет:
– Скажите, пожалуйста, чем я могу вам помочь?
Но я уже разговаривал с темной и пустой комнатой. У окна не было никого.
Осталось только одно: слабый душераздирающий звук сдерживаемого рыдания.
Но и он через мгновение стих.
Мне очень хотелось
Между тем я уже не считал женщину привидением.
В воскресенье я проснулся около девяти и еще долго нежился в постели, разглядывая странный узор, нарисованный на потолке яркими солнечными лучами. Средь бела дня меня снова посетили сомнения, но на этот раз они быстро исчезли. Я был уверен, что мне ничего не пригрезилось, даже если бы не было обычной после выпивки головной боли и неприятного ощущения в желудке.
Было довольно странно осознавать, что все невероятные события, происшедшие со мной, имеют свою меру объективности, что я не спятил, просто некоторые вещи человеческий разум еще не в состоянии постичь. Лежа в залитой солнцем комнате, я слышал, как кто-то рядом косит лужайку, на соседней улице мальчик запускает модель самолета, ярко светит солнце, люди идут в церковь. Вот что мы называем жизнью. А в действительности все это лишь крохотная частица бескрайнего мироздания. Я обладал этим знанием. Все сомнения исчезли.
После завтрака, окончательно отказавшись от мысли поговорить с миссис Сентас, я отправился к Элизабет. Она сидела в кухне за столом и пила кофе.
– Заходи, Том. – Улыбка очень украшала ее бледное лицо.
– Доброе утро, – усмехнулся я в ответ. – Твой бездельник еще спит?
Она кивнула.
– А как дела у Энн? – спросила она. – Я ее вчера не видела.
Я рассказал Лиз о несчастье и об отъезде Энн с Ричардом в Санта-Барбару.
– Ужасно, – расстроилась она. Я чувствовал, что она хочет спросить, почему я остался дома, но не решается. – Значит, ты один, – сказала она, решив не лезть не в свое дело. – Фрэнк сказал, что хотел поговорить с тобой вчера, но ты... – Она замолчала, так и не сумев подобрать нужного слова.
– Я не заметил его, – фальшиво удивился я, – наверное, задумался.
– Я ему тоже так сказала, – кивнула Элизабет. – Хочешь кофе?
– С удовольствием. – Я решил, что за кофе сумею что-нибудь узнать об Элен Дрисколл.
Отхлебнув глоток крепкого ароматного напитка, я наконец задал интересующий меня вопрос.
– Как она выглядит? – удивилась Элизабет. А в моем мозгу отчетливо отразилось: «Зачем тебе?» Вслух этих слов она так и не произнесла. – Я ее почти не знала. Мы переехали сюда примерно за полгода до ее отъезда, но она ни с кем не общалась, жила очень замкнуто. Что касается ее внешности... высокая, черные волосы, темные глаза.
Забыв о кофе, я подался вперед.
– А у нее было черное платье? – спросил я, стараясь не показать, насколько интересен для меня предмет беседы.
Элизабет смотрела на меня с откровенным изумлением, причем к любопытству теперь добавилась изрядная доля подозрения.
– Да, – сообщила она, – я ее часто видела в черном платье, если не ошибаюсь, она купила его в Тихуане, на нем еще был очень странный узор, по-моему из ацтекских символов.
– И она носила это платье с ниткой жемчуга?