Отзвуки эха
Шрифт:
Вульф с двумя мужчинами устроился в углу и стал негромко рассказывать, что происходит в Праге, каковы планы и передвижения немецких войск. Они переговаривались так тихо, что Амадея не слышала ни единого слова.
Мужчина, показавшийся девушке главным, внимательно ее рассматривал. Подумать только, типичная арийка — и одинаково хорошо владеет двумя языками!
— Мы собирались перевезти вас на ферму на юге Франции, если только сумеем благополучно туда добраться. С виду вы настоящая немка, а на самом деле? Еврейка?
— Моя мать еврейка.
Он
— Номера нет?
Амадея покачала головой. Идеальный случай! Нельзя отсылать ее. Она нужна в Париже.
Мужчина задумчиво прищурился.
— У вас хорошие нервы? — спросил он, иронически улыбаясь.
— В поезде она прекрасно держалась, — вмешался Вульф, услышав вопрос, и с ласковой улыбкой, обращенной к спутнице, добавил: — Она монахиня. Кармелитка.
— Интересно… — протянул командир ячейки. — А разве рассудительность и здравый смысл не главные требования, предъявляемые к кармелитам? И еще уравновешенность, если я правильно запомнил.
— Откуда вы знаете? — рассмеялась Амадея. — Но все правда, плюс еще хорошее здоровье.
— Моя сестра еще до войны вступила в монашеский орден. В Турине. Они, должно быть, спятили, когда согласились ее взять. Бедняга совершенная дурочка и к тому же истеричка. Пробыла там два года, а потом сбежала и вышла замуж. Уверен, что настоятельница облегченно вздохнула, проводив ее восвояси. Теперь у нее шестеро детей.
Он улыбнулся, и Амадея неожиданно ощутила некую внутреннюю связь с этим человеком. Правда, их не познакомили, но она уже слышала, что его называют Сержем.
— Один из моих братьев — священник.
Брат Сержа был главой марсельской ячейки Сопротивления, о чем Серж не сказал Амадее. Он учился в Авиньоне вместе с отцом Жаком, прятавшим еврейских мальчиков в школе, директором которой он был. Сам же брат Сержа делал то же самое в Марселе, как и многие другие служители церкви по всей Франции, причем эти люди чаще всего не были участниками Сопротивления. Серж знал многих из них, но не хотел сводить с ними эту молодую немку, чтобы она могла продолжить свою деятельность в качестве монахини. Она может быть полезна им иначе. Если хватит храбрости, она легко сойдет за немку и сумеет одурачить своих соотечественников. Но вот насколько она храбра? Это еще предстояло узнать.
— Вы пробудете здесь несколько недель. Придется посидеть в подвале, пока не будут готовы документы. А после этого сможете жить с моими дедушкой и бабушкой. Вы — моя кузина из Шартра. Надеюсь, этого достаточно, чтобы польстить вашим религиозным чувствам? — усмехнулся он.
Амадея уже успела понять, что Серж и Пьер — братья. Об остальных ей еще только предстояло что-то узнать.
Темное помещение походило на фабрику. Здесь кипела бурная деятельность. В углу кто-то работал на маленьком печатном прессе. Здесь печатались листовки, предназначенные для того, чтобы поднять дух французов и сообщить им правдивые сведения с фронтов.
Одна из женщин сфотографировала Амадею для нового французского паспорта. Немного погодя другая поднялась наверх и
Через несколько часов Вульф собрался уходить. Ему предстояло вернуться в Прагу. Перед уходом он тепло попрощался с Амадеей.
— Удачи, сестра, — шепнул он, улыбаясь. — Может, еще встретимся.
— Спасибо, — грустно кивнула Амадея. Ей показалось вдруг, что она расстается со старым другом. — Благослови и храни тебя Господь.
— Так оно и будет, — уверенно ответил Вульф, отходя от Амадеи. Он перекинулся парой слов с Сержем, и они с Пьером ушли. По пути на вокзал Вульф снова переоденется в форму СС. До чего же бесстрашный человек! Как и все, с кем она столкнулась за эти недели. Идеальный пример мужества и стойкости!
Хотя Франция покорилась немцам всего за три недели, по всей стране вспыхнул огонь Сопротивления, члены которого были готовы на все, чтобы снова освободить французов, спасти жизнь сотням евреев и восстановить честь страны. Всю войну они тесно сотрудничали с британцами, делая все возможное, чтобы помочь союзникам разгромить фашизм.
Этой ночью Амадея спала на узком топчане в подвале под негромкие голоса мужчин, переговаривавшихся до рассвета. Ее документы были готовы уже на следующий день. Они были еще лучшего качества, чем немецкие, которые Серж пообещал сохранить для нее. Он не хотел, чтобы их обнаружили при ней, если она вдруг попадет в облаву.
Члены ячейки долго обсуждали, что делать с Амадеей, и решили отослать ее в Мелен, городок в шестидесяти милях к юго-востоку от Парижа. Там будет не так опасно. Они отчаянно нуждались в такой помощнице, как Амадея. Именно туда англичане сбрасывали необходимое снаряжение, припасы и своих агентов. Работа предстояла тонкая.
На этот раз по документам Амадея была незамужней женщиной из деревни, расположенной неподалеку от Мелена. Звали ее Амели Дюма. Дата рождения была подлинной, место рождения — Лион. Если кто-то будет интересоваться, она должна объяснять, что до войны училась в Сорбонне. Изучала искусство и литературу. Серж спросил, какой псевдоним она хочет взять, и девушка не колеблясь ответила: «Тереза». Это имя укрепит в ней силу духа. Амадея не знала, чего от нее ожидают, но была готова сделать все: ведь этим людям она обязана жизнью.
Тем же вечером Амадея вместе с двумя женщинами уехала в Мелен. Если их остановят, они должны объяснить, что приехали в Париж на несколько дней и теперь разъезжаются по домам. Один раз их действительно остановили немецкие солдаты и проверили документы. Удостоверившись, что все в порядке, они засмеялись, подмигнули женщинам, сделав вид, будто хотят сторговать ночь любви за сигареты и шоколадки, и отпустили с миром. Пока что победители были в хорошем настроении, любили пофлиртовать с француженками, поговорить с ними на ломаном французском.