Отзвуки серебряного ветра. Мы – будем! Выбор
Шрифт:
– Вы считаете нас настолько примитивными?
– Слишком много властолюбцев собралось в вашей организации.
– Я никогда не стремился к власти, – возразил граф. – Для меня власть – только инструмент.
– Вижу, – согласно кивнул профессор. – Но какая часть организации раделяет ваши взгляды? Если честно.
– Очень малая, – вздохнул Дарв. – Но у меня не было других людей, пришлось использовать этих. Орден перекрыл галактике почти все пути развития, я…
– Можете не приводить ваши аргументы, они мне известны, – перебил его Бенсон. – И знаете, что самое смешное?
– Откуда?
– С большинством
– Знаком, естественно, – нахмурился Дарв. – При чем здесь это?
– При том, – грустно усмехнулся Бенсон. – Вспомните историю последних тысячелетий до появления ордена. Был ли за это время сделан хоть один кардинальный прорыв в науке?
– Не был, – вынуждено признал граф. – Топтались на месте. Но что отсюда следует?
– А то, что конкурентность стимулирует развитие только до опреденного уровня, дальше она становится тормозом. Мог бы привести множество примеров, но это не нужно – вы и сами их найдете. Приведу один – меня самого. Да, я был талантливым ученым и до того, как стал аарн, многое сделал, но… Но! Ничего принципиально нового я не открыл. Так, мелкие дополнения к уже известному. И меня при этом считали едва ли не гением! Только оказавшись в ордене, я понял насколько был слеп. Только объединив сознание с множеством других ученых. Поэтому с уверенностью могу сказать, что ваша главная ошибка – стремление вернуть галактику на старые, давно пройденные дороги.
– Может, и так, – не стал спорить граф. – Но я считаю, что у каждого есть право на выбор своей дороги, старая она там или новая, а вы это право пытаетесь отобрать. У всех. Поэтому не удивляйтесь возникновению СПД. Не было бы нас, появились бы другие.
– Я уже говорил, что мы уходим.
– Куда?
– На это я вам не отвечу, – во взгляде Бенсона появилась ирония. – В вашей организации хватает полубезумных убийц, мечтающих перебить нас поголовно. И если вы не укротите их сами, то они позже и вам немало проблем создадут.
– Это уже наше дело! – отрезал Дарв. – И поймите: мы не дадим вам спокойно уйти и гадить нам потом исподтишка. Не хотите воевать – сдавайтесь!
– Не смешите меня, – с укоризной взглянул на него профессор. – Этого не будет. Ведь мы – всего лишь один росток иного, неконкурентного мира. Но появятся и другие. Впрочем, неважно. Время. А вам на прощание скажу одно. Вы, ваша светлость, уже сами многое поняли, я прочел вашу память.
– Прочли?! – вскочил побелевший граф. – Но…
– Ваш антителепатический блок – давно не помеха для аарн, – негромко рассмеялся профессор. – Но я не об этом. Вам осталось понять еще несколько важных истин, и вам откроется дорога в Сферы.
– Куда?! – у Дарва перехватило дыхание.
– В Сферы Творения. Вы, насколько я понял, хотели сами увидеть, как человек уходит туда. Что ж, смотрите. Мне пора, зовут.
Тело Бенсона начало медленно наливаться призрачным светом, глаза выцвели и стали белыми. Граф рухнул в кресло и рывком вышел в ментал, частью сознания сразу поднявшись на максимально доступный уровень. Увиденное потрясло его – профессор и самом деле не умирал, а переходил
– Тебе сюда еще рано.
Но сказал ли? Дарв так и не понял, он долго смотрел на сияющие вдали Сферы, а затем вернулся в тело. Невидящим взором граф уставился на опустевшее кресло, где еще несколько минут назад сидел аарн, и простонал:
– Он действительно ушел в Сферы Творения… Это правда, я сам видел…
– Вы уверены? – хмуро спросил секретарь, которого тоже трясло.
– К сожалению…
В голове Дарва ис Тормена билась одна мысль, от которой ему было очень неуютно. Он то и дело спрашивал себя: «На кого же мы руку подняли?..» И не знал, что ответить.
Глава 6
По заполненной народом центральной улице Каранги, столицы Кортанга, не спеша прогуливались два офицера. Судя по жезлам на поясе и золоченым кирасам – как минимум, майоры, если не полковники. Полицейские отдавали им честь, многие горожане кланялись – армию в стране любили и уважали. Да и властью офицеры обладали немалой, ссориться с ними рискнул бы только последний дурак. Даже аристократы предпочитали не делать этого – еще неизвестно на чью сторону встанет король.
«Что думаешь, Коля?» – поинтересовался Рави, остановившись у витрины посудной лавки полюбоваться на редкой красоты полупрозрачные фарфоровые чашечки.
«Слишком развитая страна для этого мира, – пожал плечами тот, его эмообраз горел цветами недоумения. – Неестественно развитая. Вспомни империю и сравни с ней. Здесь же – смесь всего со всем. Аристократия и буржуазия не враждуют, как обычно, а сотрудничают, поделив сферы влияния. Их явно контролируют извне и держат в жесткой узде».
«У меня тоже возникло такое ощущение… – вздохнул светлейший. – Да и вспомни считку памяти генерала. Великий господин…»
«Интересно, как этот самый великий господин сумел такого добиться. Что странно, он совсем непохож на служителя инферно, хоть убей – в Кортанге и, думаю, в остальных пяти странах на удивление мягкие, я бы даже сказал, добрые законы. А инфернал обычно превращает подвластные ему земли в ад».
«Я бы тоже хотел понять, что здесь происходит. Ладно, хватит болтать, пора в штаб».
Они переглянулись, вспомнив вчерашнее. Под вечер к Северным вратам Каранги прискакали на взмыленных лошадях два усталых, пропыленных офицера с сообщением о поражении и предательстве генерала Шертана, сдавшего армию императору. Что тут поднялось! Сотни гонцов рванулись во все стороны, а свидетелей допрашивал лично король. Их даже заставили выпить предоставленный наместником великого господина напиток правды, но они продолжали твердить свое. Во дворце воцарилось недоумение – от Шертана предательства никто не ждал, он считался одним из самых верных. Полковников оставили в покое только глубокой ночью. На следующий день должен был прибыть из Саронга специально присланный господином следователь.