Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Призыв
Шрифт:
– Да! – выкрикнул тот, яростно вытирая слезы рукавами формы. – Я теперь аарн.
– Аарн... – повторил профессор, и его взгляд остановился на эмблеме ордена, горящей на плече юноши. – Я рад за тебя, там прекрасные ученые, они многому тебя научат.
– Мы за вами, профессор, – наклонилась к нему снова Ли Инь. – Вы свободны!
– Свободен... – Бенсон по очереди оглядел каждого, кто стоял поблизости. – Боюсь, уже поздно.
– Пустите, я Целитель! – подбежал кто-то из десантников, держа в руках что-то белесое, медленно шевелящееся, похожее
– Его несколько дней назад сильно избили блатные, – сказал кто-то из заключенных с соседних нар.
Ли Инь обернулась. На нее смотрел изможденный не менее профессора чернокожий человек. Что-то в чертах его лица было знакомо, и женщина спросила:
– А кто вы?
– Джабхай Маридун... – и чернокожий закашлялся.
– Хронофизик?! – глаза Ли Инь полезли на лоб.
– Да, – кивнул он. – В этом лагере много ученых.
– Но вы ведь не гражданин Сторна! Как вы здесь оказались?!
– Сдуру приехал в местный университет читать курс лекций. Это только вас, аарн, ваш орден защищает везде и всюду. А меня взяли и не спросили, чей я гражданин.
– Госпожа Ли Инь... – снова привлек ее внимание шепот профессора Бенсона. – Если можете, прошу вас, помогите тем, кто здесь... Здесь столько талантливейших людей. Вчера вот забили насмерть Торва Линсона, вы наверняка слышали о нем – выдающийся математик...
– Слышала... – потрясенно пробормотала женщина. – Конечно, слышала... И его забили насмерть?
– Да... А Сог Маран, биолог, замерз три дня назад в карцере.
– Каждый ученый получит убежище в ордене! – разнесся по бараку гневный голос Тины. – Каждый, кто настоящий человек! Мы никого не оставим гнить здесь. И клянусь вам, что через пару дней в каждый такой лагерь этой гнусной империи наведаются наши легионеры!
Она повернулась к чернокожему физику, с надеждой смотревшему на нее, и попросила:
– Вы всех здесь знаете, не покажете ли мне тех, кто не блатной и не из братии палачей?
– С большой радостью! – появилась на губах измученного человека радостная улыбка. – Почту за честь, госпожа офицер!
И повел Тину по лагерю, собирать отчаявшихся, умирающих людей. Правда, в нескольких бараках десантникам пришлось дать несколько уроков распоясавшейся блатной сволочи, что, несомненно, пошло тем на пользу. Впервые видевшие людей в таком страшном состоянии, десантники едва сдерживались, чтобы не начать стрелять. К сожалению, без инцидентов не обошлось... В последнем бараке на полу перед входом лежал в луже крови измочаленный до невозможного состояния человек. Джабхай при виде него посерел и кинулся вытирать кровь с лица несчастного. Десантник-целитель вколол стимулятор и ему, затем открыл гиперпортал на крейсер и доставил избитого в госпиталь, которому никогда еще не доводилось работать с такой нагрузкой.
– Кто это был? – осторожно спросила Тина плачущего
– Вы, наверное, не слышали о нем... – ответил тот. – Син Тирам, композитор.
– Автор «Кантаты Ветра»?! – расширились глаза девушки. – О, Благие!
– Бедняга был бы рад узнать, что его музыку слушают и любят даже в ордене...
Взгляд хронофизика переместился в угол барака, где сбилась настороженно поблескивавшая глазами стая блатных, и Тина услышала, как он заскрипел зубами.
– Что случилось? – спросила девушка.
– Именно эти звери и забили насмерть Торва.
– Эти? – внимательно посмотрела в сторону блатных дварх-лейтенант «Бешеных Кошек».
– Эй, сучонка! – загнусавил один из них. – Ходь лучше сюды, пососешь! У мине большой имеется!
Стая поддержала скота дружным ржанием.
– Чмок-чмок... – выдавил сквозь ржание еще один.
– Чмок-чмок, значит? – медленно повторила девушка, ее глаза стали совершенно белыми от ярости.
То, что сотворила с ней когда-то банда таких же зверей, снова встало перед глазами. Тина думала, что это навсегда забылось, но нет... Рука дварх-лейтенанта сама собой потянулась к кобуре, и ствол плазмера глянул на нелюдей. «Эй, девка, ты че, охренела?!» – только и успел крикнуть какой-то зэк, прежде чем сгустки плазмы ударили по ним. Блатные завизжали, пытались прятаться, прыгать из стороны в сторону, но все было бесполезно. Меньше, чем через минуту, только обгоревшие трупы напоминали, что такие-то и такие-то скоты когда-то портили своим дыханием воздух Риванга. Тина уронила плазмер, села на пол и разрыдалась. Кто-то из десантников подошел и присел рядом:
– Ну, что ты, сестренка... Это же не те, успокойся, такого никогда больше не будет.
– Ее еще до того, как попала к нам, изнасиловала банда подобных зверей, – объяснил изумленному Джабхаю еще кто-то, и ученый вдруг понял, что десантнику почему-то неловко, неудобно. Что расправа командира над блатными смутила парня.
– Спасибо вам, госпожа офицер! – поклонился ученый девушке. – Эта банда стократно заслужила свою участь.
Тина, взяв себя в руки, встала, коротко кивнула в ответ и вышла из барака.
Для Службы Очистки планеты Риванг наступили кошмарные дни. Каждый лагерь, где содержались заключенные, был атакован войсками ордена Аарн. Легионеры теперь стреляли в палачей без разговоров, не считая тех больше разумными существами, ибо разумные не способны делать то, что делали эти звери с людьми. Вскоре большинство кают огромных дварх-крейсеров оказались забиты несчастными, ошалевшими от такого резкого поворота своей судьбы. Никто из них давно не ждал ничего, кроме смерти, да и радоваться они разучились. Многие, к тому же, не верили, что в мирах ордена их ждет что-нибудь хорошее, и ждали самого худшего. Госпитали были переполнены, Целители работали без отдыха, но все-таки не справлялись. Однако ни один блатной или бывший сотрудник Службы Очистки не ступил на борт крейсеров – подобным в лагерях самое место.