Отзвуки серебряного ветра. Мы — есть! [дилогия]
Шрифт:
– Кто такой?! – рявкнул он. – Что делаешь на землях господина барона?
– Я в Фарстарг иду, господин, – низко поклонилась девушка. – Из Нартева.
– Да что вам в том Фарстарге, медом намазано, что ли? – с недоумением спросил офицер. – Кого не остановишь, все в Фарстарг прутся.
– Господин герцог объявил, что там работа есть… – почти неслышно ответила Гаине.
– Не повезло тебе, малец, – неприятно осклабился выехавший вперед массивный лысый сержант. – Господину барону как раз люди в каменоломню нужны. Так что кончилась твоя дорога.
Ой, мамочка…
– Толку с него на каменоломне? – презрительно скривился офицер. – Совсем малец щуплый, он и камня-то не поднимет.
– Плети отведает – поднимет. А подохнет, так невелика потеря.
Сержант поднял копье и поддел острием ветхую хламиду, заменявшую девушке рубаху. Хламида не выдержала и треснула. Гаине не успела опомниться, как оказалась обнаженной до пояса. Солдаты удивленно замолчали, а потом насмешливо засвистели, увидев довольно крупную грудь бродяжки.
– Ах ты, шлюшка! – откинулся в седле сержант. – Надумала солдат господина барона обманывать? Пацаном прикинулась?! А знаешь, что за такой обман бывает?
– Я не обманывала, господин! – в отчаянии вскрикнула Гаине, пытаясь прикрыть грудь ладонями. – Вы сами меня за мальчишку приняли!
Солдаты ржали в ответ, окружив дерево и покалывая бродяжку остриями копий. Девушка взахлеб рыдала, понимая, что на этот раз влипла всерьез. Хоть бы только живой отпустили… Офицер недовольно наблюдал за разошедшимися солдатами и нетерпеливо постукивал пальцами по луке седла.
– Господин капитан… – заискивающе пробормотал сержант. – Ребята совсем застоялись… Позвольте, а?
– Пес с вами! – раздраженно махнул рукой тот. – Развлекайтесь. Но чтобы до полудня были в харчевне Толстого Бренна! Не явитесь вовремя – пожалеете.
– Будем еще раньше! – обрадованно пообещал сержант. – Не извольте беспокоиться!
Офицер снова презрительно скривился, пришпорил коня и ускакал. Гаине осталась в распоряжении распаленных солдат. Девушка сквозь слезы с ужасом смотрела на них и понимала, что сейчас с ней случится что-то очень страшное. За все три года бродяжничества ее ни разу не насиловали, везло… А этих – больше двадцати… Светлый Владыка! Помилуй!
– А ну-ка, проверим на что наша девочка годится, – раздался веселый голос спешившегося сержанта.
Он вразвалку подошел к сжавшейся у дерева девушке и отвесил оплеуху, от которой у нее только зубы щелкнули. Потом ухватил за грудь и сжал с такой силой, что Гаине отчаянно завизжала. Она умоляла отпустить ее, не бить, но никому из насильников не было дела до ее слез. Наоборот, слезы жертвы еще больше распаляли их.
– Светлый Владыка! – раздался испуганный голос кого-то из солдат, ему вторил еще кто-то.
Сержант отпустил Гаине и, отвесив челюсть, уставился на небо, вдруг запылавшее безумной круговертью цветов. Оно играло музыку света и звало куда-то вдаль, в мечту. А затем с неба грянул голос на древнем, звенящем квенья. Отец обучил девушку древнеэльфийскому языку еще в детстве, и сейчас она понимала, о чем говорило людям небо. Кто-то
Гаине понимала, конечно, что все это – для благородных господ, что небо – не для бродяг, не нужных никому. Но ее губы почему-то сами по себе почти неслышно прошептали три странных слова. Три слова, которые нужно было сказать, чтобы за человеком пришли с небес. Девушка не видела окутавшую ее почти невидимую белесую дымку, но едва не подпрыгнула, когда сверху грянула торжествующая трель неведомой птицы. Оглушающая трель.
– Ты звала нас, сестра! – раздался вдруг неведомо чей голос. – И мы пришли! Больше ты никогда не будешь одинока, всегда рядом будут те, кто любит тебя.
На небольшой доске, висящей в воздухе над дорогой, стоял закованный в зеркальные черные доспехи рыцарь без шлема. Короткие седые волосы и совсем молодое лицо. Спокойные серые глаза с непосредственным интересом смотрели на мир. Немного в отдалении зависли в воздухе на таких же досках еще десятка полтора черных рыцарей.
– Вы к-т-то, благородный господин? – с трудом выдавил из себя ошеломленный сержант.
– Мы – аарн, – чуть искривились губы седого незнакомца. – И пришли за нашей сестрой. Если кто-нибудь из вас ее обидел, вы пожалеете, что родились на свет. Понял, пашу?
Сержант не знал, что такое «пашу», но сильно подозревал, что нечто особо гнусное. Однако спорить не решился – спорить с рыцарями себе дороже. Особенно с такими, видно же, что колдуны. На досках они летают, видишь ли. Пусть с ними господин барон разбирается, с этими чокнутыми рыцарями, коли пожелает. Да только господин барон тоже рыцарь, и тоже чокнутый. Нет, странные они все-таки. И захочешь – не придумаешь: бродяжка вонючая сестра им. Спасибо Светлому Владыке, что не успел ничего сделать с ней, только потискал немного. А то ведь нажалуется своим «братишкам», мало не покажется…
– А теперь пшли отсюда, скоты! – скомандовал черный рыцарь.
Солдаты влезли на лошадей и двинулись в сторону города, все время оглядываясь. Они ничего не понимали, но спорить с колдунами не решился никто. Пусть подавятся своей девкой. Только сержант не оглядывался, а все нахлестывал коня, он заметил гадливость в глазах рыцаря и понял, что при малейшем промедлении им не жить. С легкостью перебьют, посмеиваясь. Вскоре облако пыли скрыло отряд.
– Пойдем, сестренка? – с улыбкой подошла к Гаине черноволосая благородная дама, закованная в такие же, как на мужчинах, черные доспехи. – Тебя ждут на корабле.
– Меня? – с изумлением спросила девушка.
– Ты произнесла три слова Призыва. И тебя услышали. Теперь у тебя есть дом, братья и сестры.
– Дом… – мечтательно протянула девушка. – Ах, если бы это было возможно…
– Теперь для тебя все возможно, маленькая, – улыбнулся незаметно подошедший черный рыцарь. – Ты теперь одна из нас, наша сестра. А орден Аарн никого из своих в обиду не даст.
– Светлый Владыка… – пробормотала Гаине. – Неужели мечты иногда сбываются?