Оверкилл
Шрифт:
— Съебал с него нахуй! — раздался откуда-то сверху голос Антохи.
Ник увидел, как на секунду гопарь повернул рожу в сторону, и тут же о его голову лопнула пивная бутылка. Крошки стекла попали Нику на зажмуренное лицо, капельки пива на губы. Тяжесть «голубиного» тела свалилось куда-то на землю.
Вечернюю тишину, если не считать бьющиеся бутылки и маты дерущихся, нарушил оглушительный треск полицейской сирены.
— ВАЛИМ! ВАЛИМ! — заверещал один из гопарей.
Вдвоём, спотыкаясь «голуби» растворились в темноте улицы. Ник бросил короткий взгляд на место, где лежал третий, но пусто. Видимо уполз.
— Руки на капот,
Фары патрульной машины светили в пару раз сильнее «копейки», Ник и Ричбич ослеплённые светом выставили локти перед собой, чтобы разглядеть полицейских.
— Хули ты не понял?! РУКИ НА КАПОТ!
Ричбич не рассчитывал, что патрульный уже так близко. Локоть дёрнули и лицо шмякнулось на многострадальный капот. Рядом шмякнулся Ник.
— В участок обоих!
Ричбич и Ник ехали в патрульной машине молча. Первым усадили Ника. Оттуда он уже слышал мольбы Ричбича разрешения закрыть машину. За что его полицейские ещё промариновали вопросами, но всё же машину закрыть разрешили.
В местное отделение доехали быстро.
— Новенькие? Таких не помню. — пошутил дежурный.
Ника и Ричбича оставили в тесном коридоре до выяснения обстоятельств. Предварительно забрали ключи, деньги, и средства связи, всё заверили описью.
Через десять минут в отделение двое полицейских внесли дёргающегося пацана с кровавым лицом. Ник узнал в нём своего противника, которого осадил битой.
— Оформляй пятнадцать суток! — бросил патрульный дежурному.
— БРАТВА! — орал «голубь». — Колян Синявский отдохнуть пришёл!
Чуть дальше по коридору заорала куча людей, свистом и стуком о решётку приветствуя знакомого. Скрюченного его вели двое полицейских.
— Пизда тебе! — злобно прошептал Нику гопарь, когда его провели мимо.
Через пол минуты полицейский скомандовал отойти всем к стене. И тут же раздались весёлый гомон, дом встретил блудного сына. Ещё через минуту в коридоре напротив Никиты и Антона отрылась дверь.
— Никита Андреевич, Антон Михайлович, — с ухмылкой произнёс полицейский, — до утра тут, завтра катитесь отсюда. В «обезьянник» или на лавке отсидитесь?
Выбор очевиден. Воспользовались роскошным предложением провести ночь на лавке в приёмной. Ник и Ричбич уселись, облокотившись о стену.
— Чё он там сказал? Документы и личное имущество у дежурного? — зевая спросил Антоха.
— Да, утром забирать, и чтобы нас тут больше не видели. — подтвердил Ник.
— Брат, не знаю как тебе, а мне на пары завтра. Обсуждать-то нам нечего, мы никого не трогали, ничего не нарушали, поэтому я спать.
Ричбич поежился немного, поудобнее устроившись в углу, положил голову на плечо и закрыл глаза. Ник огляделся вокруг: пустая приёмная, торчащая фуражка дежурного за окошком, слева длинный коридор с чередой дверей и большой камерой в конце, которую отсюда не видно. Никита вжался сам в себя и закрыл глаза. Изредка ото сна пробуждали звонки телефона дежурного, пару раз открывалась дверь.
— Э…э. Подъём. — Никиту и Антоху постукивал дубинкой полицейский. — К дежурному и живо отсюда.
Ричбич отлип от стены с помятым и не выспавшимся лицом, щека и ухо горели красным от контакта с твёрдой поверхностью. Документы и личные вещи выдали без проволочек и через пять минут оба шли по заливающейся от пения птиц и утренней зори,
— Ну, у тебя и райончик, Никитос. Честно говоря, если бы знал, может и не поехал бы вообще! Ты как сам, нормально?
— Да, нормально, вроде. Только голова немного болит и глаз опух, тот гондон вложился знатно.
— Да уж, видно. Дома будешь когда, в зеркало не смотри, охеершь… Были бы по одному бляди, всех раскидал! А так эта крыса сзади схватила и по классике… ещё перцуху куда-то засунул. Ты когда того здорового на себя отвлёк, я своему локтем в печень, а дальше всё по технике. Джиу-джитсу, брат. Надо было руку сломать крысе той, но ты там чё-то не справлялся, пришлось тебе помогать. Давай кулачок и пятюню, брат. Пау, пау… и ещё вот так, красавчик!..
Ник и Ричбич отбили и кулачок и пятюню, и какие-то незамысловатые движения, которые всё равно с первого раза не получилось сделать у Никиты. Обсуждали эмоции и воспоминания всего вчерашнего дня. Миновали ещё пока закрытый рынок, пробирались дворами к пятиэтажке Никиты. Пока наконец не зашли во двор. Оба замерли, Ричбич схватился за голову руками.
— Мать твою… ёбаные черти…
Во дворе, без колёс, на пеньках и кирпичиках, стояла оранжевая «копейка». Сбоку во всю длину машины, большими буквами написано: «Пидор».
— Эмм… Антох… ну, краску закрасим. Колёса купим…
— Да хер с ней этой надписью и этими колёсами, Ник! Колпаки, хромированные колпаки! Ты знаешь, сколько оригинальные хромированные колпаки стоят на «копейку»!?
— Эээ… ну, ну надо в полицию сообщать, о краже! — пытался найти выход Никита.
— Нет! Нет, Ник! Мы только что в полиции были! Сами вернём, то, что украли эти черти. Ум-м. Мне надо подумать… Ладно, увидимся в «Сэвантин Сити». Щас на пары, эвакуатор заберёт мою малышку, вечером в онлайне расскажу план. Давай, не грузи меня щас, Никитос. До скорого.
Парни пожали друг другу руки. Антон крутился вокруг машины, Никита пошёл к подъезду, а вскоре закрыл за собой дверь в квартиру. Случайно бросил взгляд в зеркало и увидел заплывший глаз.
«Да уж, ну, ты и отхватил Никитос…» — подумал сам про себя. В глубине души чувствовал себя победителем, проматывая события драки в голове снова и снова. Быстро принял ванну, стараясь лишний раз не задеть раздувшийся синяк, пока вытирал голову, посмотрел с окна во двор. Антоха размахивал руками, подсказывая, как «правее-левее» грузить его разутую «копеечку». Дальше Антоха сел к эвакуаторщику в машину и вместе они поехали по дороге на выезд из промки.
На столе прожужжал мобильник.
«Блин. Пропущенный…» — выругался на себя Ник. Видимо бабулька звонила пока Никита приводил себя в порядок, а чудо финской инженерной мысли без устали напоминало о не поднятой «трубке».
— Алло, Маргарита Степановна? — перезвонил Никита.
— А?! Что? Кто это?
— Маргарина Степановна, это я ваш квартирант, я готов оплатить следующий месяц…
— Аа-а… Это ты, Никита… — медленно начала бабка с той стороны трубки, и тут же начала свирепеть, — Хулиган! Бандит! Разбойник! Мне звонили из милиции с утра пораньше! Знала, что до добра ты меня не доведешь! Бесстыдник, паскуда! Что натворил?! Воровал? Ограбил кого?! Да ты же не работаешь, сорванец! Не нужны мне твои грязные деньги! И скажи-ка мне, сегодня мой внучек Колька по линии сестрицы в тоже отделение милиции попал, весь побитый, не ты ли его со своим дружком побили, а?