Овеянная серебром
Шрифт:
Аарон рассмеялся, запрокинув голову вверх, и одарил ведьму жалостливым взглядом.
– Слабые вечно сбиваются в кучу, – губы высшего скривились в мрачной усмешке. – Но только до той поры, пока кто-нибудь не вонзит остальным в спину нож. Выживает сильнейший, моя дорогая, – ледяная ладонь легла на ее щеку, большой палец в притворной ласке погладил шею, и Кристи вздрогнула, стискивая кулаки и пряча охватившую руки дрожь. Она замерла, как замирает добыча перед охотником. Сердце гулко билось у нее в груди, дыхание срывалось со свистом, впервые она чувствовала себя так… беспомощно. Колдовская сила
Беспомощная. Слабая.
Отверженная.
– Неправда, – Кристи резко дернула головой, вырываясь из хватки бессмертного, и отступила на шаг, не сводя с Аарона пристального взгляда. Ведьма напряженно сжала губы, с вызовом глядя на высшего. Остатки храбрости удерживали ее волю целой, но Кристи уже чувствовала, как рассыпается. Деревня, семья… ее жизнь превратилась в пепел, покрывающий догорающие останки родного дома.
– Как отчаянно ты цепляешься за свои убеждения, – хохотнул Громовой зверь и плавно заскользил вокруг ведьмы. Хищник. И Кристи была добычей.
– Тебе не понять, – голос ее дрожал, но не от страха, а от боли и гнева, рвущих ее душу на части. Ведьма опустила голову вниз, глядя на черную землю, покрытую серым пеплом. – Бессмертные никогда не поймут. Для вас узы представляют опасность, вы жестокие и свирепые, вы одиночки, всегда ожидающие удара в спину, – слезы вновь потекли по ее щекам, и Кристи вскинула голову, отчаянно глядя на высшего. – Люди не такие! Семья и друзья делают нас сильнее!
– А что же насчет тебя? – мурлыкнул Громовой зверь и вдруг оказался прямо напротив Кристи. Сильные пальцы больно обхватили ее руки немного выше локтя, острые когти впились в кожу, и ведьма поморщилась, когда по коже заструилась теплая кровь. Синие глаза смотрели на нее с ледяным голодом, Кристи впервые видела у Аарона такое выражение лица, и дыхание у нее перехватило. – Ты не такая, как все. А ведь люди боятся всего, чего не понимают.
– На что ты намекаешь? – напряженно спросила Кристи, хоть и понимала, что не стоило поддаваться провокациям высшего.
Аарон улыбнулся.
– Ты ведьма, даже не маг. Странная магия, секреты и тайны, ограниченный круг общения, – синие глаза замерцали от удовольствия, когда кровь покинула и так бледное лицо девушки. – И, самое главное, такие, как вы, общаются с бессмертным народом. С главным врагом всего человечества.
– Отпусти меня! – вскрикнула Кристи и забилась, вырываясь из хватки высшего. Она пристального посмотрела в глаза Аарону и процедила. – Мы не требуем всеобщей любви, мы просто выполняем свою работу.
Громовой зверь торжествующе улыбнулся, и ведьма осеклась, напряженно замерев перед высшим.
– То есть вы такие же, как и мы, – усмехнулся Аарон. – Однако что же случится, если кто-то из вас допустит ошибку?
– Замолчи, – Кристи зажмурилась. – Зачем ты говоришь мне все это? Разве мало страданий ты мне уже причинил?!
– Я сделал тебе одолжение, – округлил глаза Аарон и нацепил на себя обиженное выражение лица. – Я избавил тебя от слабостей, теперь ты свободна.
– Я не просила тебя об этом! – закричала ведьма, задыхаясь от ярости.
– Ты спасла мою жизнь, я не мог остаться в долгу.
Кристи прижала руку к губам и замотала головой. Она всхлипнула, слезы вновь заструились по ее лицу.
– Ко мне всегда все были добры! – вырвался из ее души отчаянный крик, и колени ее подогнулись. Кристи рухнула в пепел, прижимая руки к лицу. Слезы хрустальными каплями срывались с ее подбородка и падали на шипящий пепел.
Больно, как это больно. Невидимые когти разрывали ее изнутри, сердце дрожало, покрываясь трещинами. Кристи чувствовала, как рассыпается ее сила воли. Осколки гнева и ярости вонзались в легкие. Она не могла с этим справиться. Не могла. Не тогда, когда вокруг догорал ее дом. Не тогда, когда тот, кому она рискнула поверить, предал ее и разорвал ее жизнь на куски.
Больно.
– Ты так в этом уверена? – Кристи подняла голову и опустила руки. Аарон возвышался над ней, глядя на нее сверху-вниз. Синие глаза пылали высокомерием.
Справа что-то мелькнуло, и ведьма повернула голову. Глаза ее изумленно расширились, и Кристи практически уже вскочила на ноги, как вдруг увидела этот взгляд. Злоба. Неприкрытая злоба горела в глазах приближающегося человека. Женщины.
– Мама, – выдохнула Кристи тихо, практически беззвучно, и слезы застыли на ее ресницах. Женщина остановилась в паре шагов от дочери, окинув ее ледяным взглядом с головы до ног. – Ты жива! С тобой все в порядке?
– Да, я жива, – процедила невысокая темноволосая женщина. Она словно была более взрослым отражением самой Кристи, те же голубые глаза горели на ее изможденном лице, разве что немного тусклее. – Чего не могу сказать о других. Доигралась?!
Кристи отшатнулась и всхлипнула, недоверчиво обхватив себя руками за плечи.
– Что ты такое говоришь? – пробормотала она, во все глаза глядя на самого дорогого ей человека.
– Я всегда знала, что все это плохо закончится, – выдохнула ее мать, поджимая губы. Ее взгляд светился острым презрением. Лучше б в тебе никогда не пробуждался твой дар!
Не надо…
– Живешь на отшибе, якшаешься с бессмертными, люди уже косо смотрят даже на нас. Ты никогда не думаешь о своей семье!
Прошу, не надо…
– Старшая, слава богу, успела успешно выскочить замуж, а что средняя наша? – женщина скривила в отвращении губы. – Парни шарахаются от нее, стоит только увидеть. Она целыми днями рыдает в подушку, пока ты тут поешь да танцуешь под полной луной! Хорошо тебе, да?
Хватит!
– А теперь еще и это, – она щелкнула языком, подходя ближе к дочери. Голубые глаза пылали арктическим холодом, и Кристи сжалась, отчаянно глядя на свою мать. – Это все случилось из-за тебя!
– Я не знала! – выдохнула Кристи, протягивая к матери руки. Голос ее дрожал, когда ведьма печально проговорила. – Мама, пожалуйста, поверь мне, я не…
Резкий удар обрушился на ее протянутые ладони, и Кристи застыла, недоверчиво глядя на свои руки. Пальцы мелко дрожали, а кожа уже начала краснеть. Ведьма сглотнула, чувствуя, как перехватывает ее горло. Комок не уходил, стало нечем дышать, и Кристи приоткрыла губы, с хрипом втягивая в себя воздух. Соленые слезы горечью расцвели на ее языке.