Ой, кто идет!
Шрифт:
Косматый дед с выражением притворного добродушия на красном лице протянул мне руку в белой перчатке. И я укусил его за палец. Очень сильно укусил. Он живо отдернул руку.
— Как тебя зовут? — спросил он уже с меньшим добродушием.
Да будь я проклят, если скажу, — подумал я. — Если ему станет известно мое имя, он, не дай Бог, узнает наш адрес, и тогда уж точно доберется до меня.
Но эта предательница все рассказала: и как меня зовут, и где мы живем.
— Чтобы вы смогли
Нет, Она точно сумасшедшая. От ужаса я снова заорал.
— Что же тебе подарить на праздник? — пытаясь перекричать меня, рявкнул Дед Мороз. Последние жалкие остатки его добродушия улетучивались с ужасающей быстротой.
Ну уж на этот-то вопрос я, безусловно, мог ответить. Громко и четко я объявил:
— Супер-Лазер-Мега-Бластер!
— О, — сказал Дед Мороз. — Это чрезвычайно интересно.
Он наклонился, поднял с пола у подножия трона пакет в красочной обертке и протянул мне.
Мои слезы мгновенно высохли. Оказывается, общение со странными стариканами в красных одеждах может оказаться и не таким уж отвратительным. Я и представить себе не мог, что заполучить драгоценный Супер-Лазер-Мега-Бластер будет так просто.
— Скажи спасибо, — прошептала мама.
— Спасибо, — послушно кивнул я. Как только мы выбрались из пещеры, я, не медля ни минуты, содрал с пакета многочисленные обертки. Я жаждал встречи с вожделенным Супер-Лазер-Мега-Бластером.
Ну и как вы думаете, дождался? Как же! В чертовом свертке оказалась аляповато раскрашенная корейская машинка. Да еще и без мотора!
Рождество. Как две капли воды похожее на прошлогодний праздник, так что даже нет смысла рассказывать о нем в деталях.
Конечно, явились дедушки и бабушки. Поначалу они держались подчеркнуто вежливо, но после обеда, под действием пары-тройки коктейлей, языки развязались, и пошел честный и откровенный обмен мнениями — что обе стороны думают друг о друге.
Но тем не менее дело дошло до подарков. Я был страшно раздосадован. Вот уже второй день я настойчиво повторял заветные слова, но никто, никто не догадался подарить мне любезный сердцу Супер-Лазер-Мега-Бластер. Какая обида! В отместку я полностью проигнорировал все подаренные мне предметы, перенервничал, переутомился и под конец ударился в слезы.
Неужели всю оставшуюся жизнь я буду так тоскливо встречать Рождество?
Последнее время родители как-то странно хихикают и тайком переговариваются. Ясно, они что-то задумали, и, как обычно, ничего доброго мне это не сулит. Будем смотреть в оба!
Вечером мама задала мне на редкость коварный вопрос.
— Представь:
По-моему, совершенно ясно — как. Я бы отнесся к этому как к отвратительной, глупой шутке, о чем и постарался немедленно сообщить в доступной мне форме. Даже смешно… Какая редкая безответственность: мама совсем недавно вышла из длительного декретного отпуска. А теперь, значит, опять — прощай, работа? Нет, это просто подло по отношению к Ее начальнику.
И потом, если принять во внимание Ее легкомысленное отношение к моему вскармливанию и воспитанию, нельзя не признать, что такая особа явно не подходит для роли многодетной матери. Ее жалкого материнского инстинкта маловато даже для меня одного.
Я предан! О, какое коварство! Нет, у меня просто дух захватывает от такой гнусной, немыслимой бессердечности!
Кажется, я совершенно ясно выразил свое отношение к Ее бессмысленному и несколько фантастическому намерению завести второго ребенка… И после этого у Нее хватило наглости сегодня разыграть передо мной следующую отвратительную сцену.
Она убедилась, что папочка тоже присутствует в комнате, потом посадила меня к себе на колени и сказала:
— Ну вот. У мамочки и папочки есть для тебя большой-большой сюрприз…
Вы уже знаете мое отношение к подобным вступлениям. Чтобы чем-то себя занять, я ковырнул в носу и подцепил там большую и твердую козявку.
— Да, — откашлялся папа. — Это действительно приятная новость.
Не подозревая, что надо мной собирается гроза, я вытащил козявку из носа и удовлетворенно засунул в рот.
— Так вот… — Она идиотски хихикнула. — Нет, лучше ты скажи. Он тоже хихикнул.
— Нет, ты.
Утомленный этой бессмыслицей, я сосредоточенно углубился в пережевывание козявки.
И вдруг как гром среди ясного неба:
— У нас будет еще один ребеночек! — выпалила Она.
У меня аж челюсть отвалилась. Полупрожеванная козявка выпала изо рта и повисла, покачиваясь, на подбородке.
— Да, — продолжил тему папаша. — У тебя появится братик или сестричка!
И Он лучезарно улыбнулся. И Она тоже лучезарно улыбнулась.
— Ну, — проворковала Она. — А наш малыш что на это скажет?
О, сколько бы я хотел сказать! Если б я только мог! Но пришлось ограничиться тем, что умеешь. Я выбрал из своего словаря самые страшные, самые грубые ругательства:
— Бух! Попа! Кака!
Она, как и следовало ожидать, неправильно меня поняла и метнулась за горшком…
К тому времени, когда Она вернулась, я уже знал, что делать.
Вот что:
Я ОБЪЯВЛЯЮ ВОЙНУ!