Ой, мамочки
Шрифт:
Откуда-то сбоку донесся визг. Не иначе как Марджори Задсон.
– И каков же апогей всего этого безобразия? – Голос преподобного возвысился. – Убийство!
– Заткнись, мордатый! – Послышался шлепок, будто кто-то стукнул преподобие мешком по башке. Голос продолжал: – Кто тебя вообще звал в начальники? Я ведь вышибла тебя за борт, но нет, пришлепал пешком!
Кто-то крикнул:
– Молодец, Джимми!
Так, значит, это людоедка из бара… та самая женщина, которая приютила Теолу Фейт.
– Дайте-ка мне минутку, собрать слюну, – проворчала Джимми. – И уберите отсюда Еноха, пока Лаверна его не растерзала.
Я различила профиль Джимми, когда она пробиралась в первые ряды.
– Слушайте сюда, вы, лентяи кулинары! Перед вами союз матерей
– Ладно, тише вы там! – Голос прорезал комнату, разогнав шайку линчевателей, будто стайку голубей. Тотчас образовалась дорожка до самой двери, где и стоял шериф Том Догерти собственной персоной, с пушкой наготове. – Похоже, я не заслужил приглашения на эту вечеринку!
– Временами, – Лаверна отважно выступила вперед, – нам приходится напоминать себе, что закон – хороший слуга, но плохой хозяин.
Тощий человечек в очках выхватил из-за уха карандаш, а из кармана – блокнот и проверещал:
– Рон Хорбетт, издание "Поговорки два раза в неделю". Могу я процитировать вас, мэм?
– Процитируйте лучше меня, – мрачно буркнул шериф Догерти. – Так вот, я арестую любого, кто сейчас же не сядет и не заткнется. Я тут привел с собой кое-кого, кому не терпится вас повидать.
– Кого? – Возглас этот едва не застрял в толчее рук, ног и носов, ибо люди пытались исполнить приказ шерифа.
Возможно, публика всего лишь пыталась выиграть время, но внезапно комната превратилась в сидячую забастовку. Наша Кулинарная группа заняла коврик перед камином, будто это была неприкосновенная территория. Бен обвил меня рукой. Шериф Том отступил в сторону – и вошла она.
Мэри Фейт! И выглядит, словно секретарша, готовая застрочить в блокноте под диктовку шефа. Каштановые волосы, коричневый костюм, очки на носу. И совсем не похожа на призрак, явившийся из речной пучины.
– Что за надувательство! – взревела толпа.
– Боже мой, – прошептал Бен, – так она все подстроила! Инсценировала собственную гибель, чтобы обвинить мать… Неужели писатели готовы на все, лишь бы продать свою книжонку?
– Здравствуйте, дорогие мои! – На устах ее расцвела озорная улыбка, но голос… Он не подходил Мэри… как и каштановые волосы-сосульки. Но что это… Внезапно она стащила с головы волосья, обнажив… короткие платиновые локоны. Затем пришел черед очков, коричневого жакета и юбки, которая была отброшена в сторону с непередаваемым изяществом. Ну прямо повторение на "бис" стриптиза в баре Джимми.
Теола Фейт…
Внезапно я все поняла.
Шериф Том придвинул ей табуретку, и Теола грациозно опустилась на нее.
– Дорогие, знаю, что все вы считаете меня страшной злюкой, и мне бы искренне хотелось признаться, что я терзаюсь угрызениями совести, но, к несчастью, это не так. Есть ли больший соблазн для актрисы, нежели создать персонаж, в реальность которого поверят все – издатели, пресса, поклонники? По сути, даже два персонажа, потому что Теолы-матери на свете не существует. Признаться, я никогда не хотела ею стать, в отличие от многих женщин, но самое странное то, что… – она посмотрела прямо на меня, – постепенно я ее полюбила… Мы с Мэри обнаружили, что убить единственного ребенка, которого у меня никогда не было, гораздо труднее, чем я предполагала.
– Зачем ты это сделала – выдумала дочь, написала книжку?.. – запинаясь, пробормотала продавщица одежды.
Поставив ноги на перекладину табуретки, Теола Фейт улыбнулась.
– Изначальным стимулом были деньги. Да, сперва я подумывала, не написать ли просто мемуары. Но быстро поняла, что придется морочить всем голову. Это удивит многих из вас, но в основном я вела смертельно скучную жизнь. Ни разу
– Господи, эта женщина совершила смертный грех обмана! – Преподобный Енох бил себя кулаком в грудь.
– Как и все остальные писатели, – невозмутимо отозвалась Теола.
Шериф Догерти покачал головой:
– Одного не пойму: как ты рассчитывала выйти сухой из воды?
– Дорогой мой, – она кокетливо заправила платиновую прядь за ухо, – жизнь в постоянном волнении – это очень приятное разнообразие по сравнению с существованием отшельницы. Самая пустячная проверка показала бы, что Мэри взялась неизвестно откуда, причем сразу во взрослом состоянии, но я рассчитывала на неутолимую страсть публики к скандалам и сплетням.
– Вы с самого начала намеревались от нее избавиться? – подала голос "прабабушка" из парикмахерской.
– Несчастной Мэри суждено было погибнуть. Она ведь была ролью, которую я сама же и написала. У каждой пьесы есть конец, но каким же испытанием стал последний акт! Я представляла, как сижу на скамье подсудимых в чудесной шляпке – в наши дни так мало ролей можно сыграть в шляпках. Суд над материнством. Если бы меня оправдали, истину незачем было бы открывать. Если бы мои планы провалились, я бы обо всем рассказала и написала бы мемуары, отбывая срок за дачу ложных показаний. Это так весело – планировать убийство. Поскольку трупа быть не могло, мне пришлось как следует разыграть гибель Мэри – на виду у зрителей. Я всегда знала, что лучше этого дома для моих целей не найти. Могла бы попросить о помощи своих старых приятелей и бывшую служанку Бегиту. Они и так вели себя мило – умоляли написать о них в моей книжке. Граца Ламбина любезно предоставила всех своих покойных мужей в мое распоряжение. Но навязываться, знаете, всегда неприятно. Так что, когда Пипс и Джеффриз спросили, не одолжу ли я Менденхолл их кулинарному клубу на уик-энд, я с радостью согласилась. Это было очень эгоистично с моей стороны – вмешивать моих бедняжек. – Круглые глазки медвежонка панды сделались по-детски грустными. – Теперь я это понимаю…
Пипс открыл было рот, но Джеффриз стукнула его по голове, и рот закрылся.
– Мы с Лысачком ни разу не нарушали нашу клятву перед Кулинарами! Знали ведь, что мисс Теола не хочет, чтобы кого-нибудь обвинили… – Взгляд карлицы вынудил меня потупиться.
– Ну же, Теола, расскажи, как тебе удалось провернуть убийство? – раздался безразличный голос продавщицы.
Мисс Фейт поерзала на табуретке.
– Я очень обрадовалась, когда узнала, что запланирован праздничный пикник. Это обеспечивало меня зрителями. И все прошло без сучка без задоринки. Единственной загвоздкой была погода, но гроза чуть задержалась и в конечном итоге оказалась моей союзницей. Я приплыла из Грязного Ручья на лодке вместе с Пипсом. Появилась под видом Мэри и объявила, что намерена разобраться с матерью раз и навсегда. Я прокралась к лодочному сараю, перерезала контакты, ведущие к вентилятору моторного отсека, затем изолентой соединила провода зажигания двигателя со стрелками будильника, который должен был прозвенеть через пять минут, и налила бензину в моторный отсек. Не забывайте, я ведь настоящая речная волчица. После чего улизнула…