Озарения
Шрифт:
Другие переводы - Ф. Сологуба, Г. Петникова. Оба перевода печатались слитно с предыдущим.
Перевод Г. Петникова выполнен путем исправления перевода Ф. Сологуба.
Перевод Ф. Сологуба:
"Водопад звенит за избушками комической оперы. Жирандоли тянутся во фруктовых садах и в аллеях соседних речными излучинами - зелень и румянец заката. Нимфы Горация, причесанные по моде Первой империи.
Сибирские Хороводы, китаянки Буше".
Перевод Г. Петникова:
"Гудит водопад позади лачуг Комической Оперы. Снопы водяных струй тянутся к фруктовым садам и соседним аллеям извилин реки -
– Сибирские Хороводы, китаянки Буше".
XXVII. Тревога
Напечатано там же, источник тот же, условный лист XXII, на котором начато последующее.
Хотя серьезность и непреклонный тон произведения очевидны, оно очень темно. Попытки понять "Ее" как женщину или как религию-вампира не доказаны.
Третья фраза говорит о сомнении в осуществимости желаемого - положения, когда научные и социальные достижения имели бы такую же притягательность, как тяга к исконной простоте. Поэт как бы спрашивает, могут ли быть социальные или научные трактаты столь же близки, как простая человечность в жизни или в искусстве.
Другой перевод - В. Козового.
XXVIII. Метрополитен
Напечатано там же, источник тот же, условные листы ХХII-XXIII соединяют с предыдущим и последующим.
Дата перебеления не может быть позже конца 1873 г.
– марта 1874 г., потому что рукопись частично переписана рукой Жермена Нуво (три последних абзаца).
Понимание заглавия вызывает затруднения: слово может означать и вообще относящийся к метрополии, столичный, и, что значительно более вероятно, иметь в виду появившиеся в Лондоне первые метрополитены (метро). Они вызывали удивление современников. Сюзанна Бернар приводит строки из письма Верлена 1872 г. по поводу лондонской подземки (Tower Subway, the Tube) и Витали Рембо gо поводу лондонской "надземки" (Railway) (см.: OSE, р. 516).
По-видимому (в пределах характерных для Рембо периода "Озарений" преображенных перспектив), стихотворение надо понимать как создающееся из картин бегущего из центра быстрого поезда по высоко взмытому над городом пути (ср. более поздние открытые линии парижского метрополитена на северо-западе города).
Нам стихотворение кажется близким не только обоим "Городам", но и "Заре", а последний абзац нами воспринимается как в общем оптимистический авторский комментарий к "Заре".
Композиция стихотворения в прозе становится яснее: с каждым участком метрополитена новая картина, новый абзац, завершаемый словом-символом картины.
Самарянские огороды надо понимать скорее всего как негостеприимные. В библейской Самарии преобладало язычество, там враждебно относились к галилеянам и иудеям. Только милосердный самарянин и самарянка, согласившаяся напоить Иисуса из колодца, составляют, но Евангелию, исключение из этого правила.
Фраза о Дамаске неясна. Вероятно, Нуво написал по ошибке или для сохранения намеренно неточных, но созвучных слов Рембо: "Damas damnant de longueur" вместо "langueur". На подступах к Дамаску произошло "насильственное" обращение гонителя христианской веры Савла Тарсянина в ее ревнителя и "дополнительного" апостола Павла ("Среди ослепительного сияния, повергшего всех на землю, раздался голос с неба, воззвавший к Савлу: "Трудно тебе идти против
"Феерические аристократы" у Рембо фантастичны. Он, смеясь, ставит в один ряд аристократов зарейнских, японских и гуаранийских (гуаран_и_ группа индейских племен в Южной Америке).
Другой перевод - В. Козового.
XXIX. От варваров
Напечатано там же, источник тот же, условный лист XXIII, соединяющий с предыдущим.
На этом стихотворении в прозе кончается основной (цельный) автограф "Озарений" в "рукописи Гро".
Несмотря на материальную связь (переход листов) стихотворения с основной рукописью, и в частности с "Метрополитеном", который не мог быть перебелен позже, чем в конце 1873 г.
– марте 1874 г., некоторые критики, например А. Адан, все же хотели бы отнести стихотворение ко времени после пребывания Рембо в Исландии и на Яве во второй половине 70-х годов.
Такие попытки доказывают не только произвольность, но и несостоятельность подобных утверждений.
Надо быть глухим к заголовку произведения, ко всей метафорической фантастичности "Озарений", к урокам соотношения богатства описаний в "Пьяном корабле" с нулевым тогда морским опытом Рембо, чтобы в сочетании темных намеков на какую-то северную обстановку и "флага кровавого мяса" обязательно видеть указание на датский флаг Исландии, входившей в Датское королевство, указание на пребывание поэта в Исландии.
Сама идея Адана, будто красный флаг ассоциирован с "кровавым мясом", недостоверна; сомнительно и то, что в таком аспекте воспринимался Аданом именно датский флаг, на котором большой белый крест занимает треть площади полотнища; неясно, идет ли речь о флаге, или о палатке, или даже о бабочке, ибо предмет этот может быть и не шелковый (этимологический смысл слова "pavillon" - бабочка), и не материя, раз виден на "шелке морей".
Другие переводы - Т. Левита, Н. Яковлевой, В. Козового.
Перевод Т. Левита (под заглавием "Дикое"):
"Много после дней, и времен года, и существ и стран.
Штандарт кровоточащего мяса над шелком морей и арктических цветов; (их нет)
Очнувшись от старых фанфар героизма, - что штурмуют еще нам сердце и голову вдали от старинных убийц,
– О, Штандарт кровоточащего мяса над шелком морей и арктических цветов; (их нет)
Сладостность!
Пожарища, дождящие шквалами инея.
– Сладостность!
– Эти огни, от дождя алмазных ветров, брошенные нам вечно обугленным сердцем земным.
– О, вселенная!
(Вдали от старых убежищ и старых пламен, которые слышишь, ощущаешь.)
Пожарища и пены. Музыка, вращение бездн и удары ледышек о звезды.
О сладостность, о вселенная, о музыка! А там обличий, поты, волосы и глаза плывут. И белые слезы кипящие - о, сладостность!
– и женский голос доносится из глуби вулканов и арктических пещер...
– Штандарт..."
Близок переводу Т. Левита неизданный перевод Н. Яковлевой, озаглавленный "Варвар". Слово "pavillon" переведено в нем не как "штандарт", а как "шатер".