Озаренный Оорсаной 1. Отрочество
Шрифт:
— Приятно видеть, как отрок превращается в мужчину. Помни о своих поражениях — это хороший стимул двигаться вперед и развиваться! — заявил он. Я с ним не стал спорить, поскольку он действительно был прав в этом вопросе. Я получил хороший пинок от судьбы, и стыдно будет продолжать сидеть, сложа руки.
Мы сидели в ложе и смотрели спектакль. Театр походил, как две капли воды, на тот, в котором мы были в прошлый раз. Разве что слегка поменьше размером, да и публика, как мне показалось, была попроще.
Сам спектакль был не таким интересным, как прошлый. А может быть, у меня просто
И тут меня озарило! Вот оно! Кино! Мне показалось, что я даже подпрыгнул на месте. В мире, где так развиты иллюзии, народ по-прежнему ходит в театры, и не знает о кино. Вот она — возможность. Дальше я стал смотреть спектакль совсем под другим углом. Я представлял себя великим режиссером. Вот тут надо взять крупный план, здесь, наоборот, отдалить, показать всю сцену, здесь затемнить и добавить музыку. Меня переполняло чувство счастья. Эйфория — вот правильное слово! Я ощущал себя гончей, взявшей след.
С трудом дождавшись окончания спектакля, я пристал с расспросами к Ромуалу.
— Вроде были попытки снимать спектакли, — он задумчиво почесал затылок и несколько растерянно развел руками, — да как-то не пошло это. Скучно смотреть. Нет тех эмоций, что в театре.
— Но ведь можнонастроить передачу эмоций через артефакты?
— Можно. Слышал, и так пробовали. Нет, это не интересно. Я бы не пошел смотреть иллюзию спектакля. Тем более, если можно сходить в настоящий театр и посмотреть представление живьем. — Он помотал головой, всем своим видом показывая, что это не вариант.
— Ладно. А сколько стоит билет в театр?
— В зависимости от театра и мест. Где-то 20–30 актов.
— Угу. Получается, большинство населения не очень-то может себе позволить ходить по театрам. Насколько я знаю, даже при таких ценах главная проблема — достать билеты.
— Ты не прав. Многие могут позволить. Не каждую неделю, но раз в месяц или два люди выбираются. Да и билеты покупают заранее.
— Ага, за два-три месяца, если повезет, — улыбнулся я.
— Ну и что в этом такого? — удивился он.
Действительно, для жителей княжества такое было в порядке вещей. Это я привык, что захотел — пошел в кино. А здесь иногда и за полгода люди приобретают билеты. И ничего, никто не жалуется.
Мы поехали к тете, а в голове моей крутилась счетная машинка. Если в зале, скажем, двести посадочных мест, да по двадцать актов, то за один вечер театр получает около четырех тысяч актов. Минимум. Но у театра большие расходы. Одни актеры, наверняка, недешево обходятся. Сцена, костюмы, декорации. Но главный минус — спектакль идет только раз в неделю! А если сделать кинотеатр, да по три сеанса в день? Да сделать цену, скажем, как вход на каток — пять актов? Да не верю я, что народ не повалит! Пусть за сеанс можно будет получать не по четыре тысячи, а, скажем, всего по триста актов, но ведь кинотеатр может работать и зарабатывать каждый день!
— А вы можете договориться с Саркисом? Директором того театра, где мы были в первый раз? Я бы на неделе его
— Могу, но ты уверен, что тебе это надо? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Скорее да, чем нет. Лучше где-нибудь на четверг. Я как раз уже к тому времени все обдумаю.
— Хорошо, — кивнул он и вернулся к общению с тетей.
Дома у тети меня устроили на ночь в мою прежнюю комнату. В шкафу, бывшем когда-то моим, появились вещи Ромуала. У входа стояла его обувь. Стол был завален газетами и журналами, вперемешку с какими-то бумагами. По всему выходило, что отношения Ромуала с тетей Линси сложились, и он уже переехал жить к ней. Ему, как владельцу автомобиля, думаю, не очень важно, где жить. В этом городе пробок почти не случалось, и даже при неспешной езде Кируну можно было пересечь всего за час.
Завалившись на кровать, я, в первую очередь, отправился к Семи — делиться своей идеей. Кто, как не он, может меня поддержать. Но когда я ее изложил, он скорчил кислую рожу:
— Ну, и чего в этом интересного? Подумай сам. Нам в школе иногда показывали учебные иллюзии. Из жизни животных, например, или исторические. Это такая скука!
— Да что ты понимаешь! Ты ни разу в жизни не видел настоящего кино. У нас первые фильмы тоже кому-то могли показаться скучными. Но за сто лет существования кинематографа он претерпел такие изменения! У меня аж дух захватывает!
— И где ты собираешься взять деньги? Дом продашь? — упавшим голосом произнес он, понимая, что вряд ли в силах меня отговорить.
— Будем надеяться, что Ромуалу удастся выбить деньги из барона.
— Не знаю. Это же так сложно. Где ты будешь кино свое показывать? Нужен театр, нужны люди. Это же просто кошмар! — смешно было наблюдать, как он забыл все свои возражения и стал рассуждать. — Сколько людей надо? А в каком квартале размещать твое кино?
— Людей надо человека три. Это простой персонал. У меня есть знакомые солдаты, сейчас они в годичном отпуске. Все равно ничего не делают, может, согласятся поработать на меня. А вот управляющего кинотеатром надо будет поискать.
— Еще эти твои проблемы с бароном Стахоорсом. Если вы получите от него деньги, он будет сильно зол!
— Он будет еще сильнее зол, если я подам на него в княжеский суд. Это какой урон репутации! Думаю, с деньгами ему будет легче расстаться. Да и мне полезнее. К тому же, не забывай, что меня прикрывает Ромуал. Мы с ним и с тетей Линси вместе в театре были. Нас видело много народу, и умные люди сделают правильные выводы, — сказал я, практически передав слова Ромуала.
— Подозрительно, что он так сильно тебе помогает.
— Меня тоже это немного удивляет. Но тут, думаю, дело в Линси. Видел бы ты их рядом друг с другом! А помощь мне — это возможность заработать лишний плюсик в ее глазах.
— Такое впечатление, что мы говорим о разных Линси. Та тетя, которую я помню, должна была накинуться на Ромуала с радостными воплями, и не отпускать от себя ни на шаг, при этом пытаясь все контролировать, — недовольно поморщившись, произнес Семи.
— Ты плохо разбираешься в женщинах, — снисходительно ответил я, — как только они понимают, что нужны мужчине, — сразу превращаются в недотрог. Правда, часто это и в обратную сторону работает. В любви же как: один любит, а другой позволяет себя любить. Вот Ромуал, похоже, и попал.