Озеро любви
Шрифт:
Да нет, поморщилась Анна. Они занимались не любовью. Он просто переспал с ней. Он так и сказал.
Она с грохотом опустила чашку на стол. Ее душила ярость. Марк вздрогнул и на секунду прикрыл глаза. А когда он вновь встретился с ней взглядом, глаза его были непроницаемы.
— Хорошо, что вы напомнили мне о свадьбе, — равнодушным тоном произнес он. — У меня в эти выходные полно дел. Простите меня, милые дамы, но мне действительно пора ехать. Анна, вы едете?
— Да. Я готова, — процедила она.
— Ты ведь еще приедешь, правда, Марк? —
— К сожалению, нет, Розмари. Не смогу. С документами я пришлю юриста. Мне было очень приятно познакомиться с вами, но думаю, нам ни к чему больше ворошить прошлое.
Розмари явно не ожидала такого ответа. Но пришлось смириться.
— Что ж, я тебя понимаю, Марк. Наверное, когда ты узнал о моем существовании, то пережил настоящий шок. Но ты держался молодцом. Ты очень добрый. Прости меня за то, что я сделала. Но твоя мама никогда ничего не подозревала, так же, как и ты, поэтому я не считаю, что мы с Оливером причиняли кому-то боль. Мы просто хотели немного счастья для себя. И я очень любила твоего отца.
Когда Марк поднялся, обошел вокруг стола и наклонился, чтобы поцеловать Розмари в щеку, Анна с трудом сдержалась, чтобы не подскочить и не расцарапать ему лицо.
Удержала ее только тревога о мамином благополучии. Если бы она учинила скандал, ей пришлось бы объяснять, что произошло между нею и Марком несколько часов назад. Вряд ли мама восприняла бы это спокойно.
Он не такой уж мерзавец, устало подумала она. Да и Оливер вовсе не был законченным негодяем. Он был по-своему привязан к маме. Просто ни он, ни его сын не умеют хранить верность женщинам, которых перед богом и людьми обещали любить и почитать до гробовой доски.
Анна знала, что пройдут долгие, долгие дни и ночи, пока она сможет думать о Марке без боли. Может быть, дольше, чем ее мать будет убиваться по Оливеру. Потому что Оливер мертв, а Марк жив. И каждую секунду Анна будет сознавать, что Марк где-то рядом и счастлив со своей Мишель, делит с ней хлеб и ложе она рожает ему детей. А Анна всегда будет одна, наедине со своей потерей и сердечной болью.
11
— Ради всего святого, не молчи! — взмолился Марк.
С той минуты, как они ступили за порог и за ними закрылась дверь гостеприимного дома Мелани, Анна не произнесла ни слова. Минутная злость и желание высказать ему без обиняков все, что она думает о нем и Бейкерах вообще, уступили место усталому безразличию. Чем ей это поможет? Чего она добьется?
Анна молча взялась за ручку автомобиля и приоткрыла дверцу.
— Я не сказал тебе, что обручен с Мишель, потому что тебе было бы еще больнее, понимаешь? — беспомощно проговорил он. — Поверь мне, Анна, пожалуйста!
Эти слова заставили ее обернуться.
— И почему же я должна тебе верить, Марк? Чтобы ты мог почувствовать себя не таким негодяем и трусом? Ты во всем пошел в отца, нечего сказать!
— Я не трус! — возразил он. — И мой отец тоже никогда
— О нет, я права. Он достоин обвинений и похуже!
— Ты несправедлива. Ну поставь себя на место отца. Чье счастье предпочла бы ты? Он поступил так, как считал правильным. Он ради моего благополучия и спокойствия матери пожертвовал своим счастьем. Он знал, что мама не справится с ударом, если он бросит ее на произвол судьбы после стольких лет брака.
— А моя мама? — процедила Анна. — Ты считаешь, она справилась? Ты сам ее видел. Твой отец просто уничтожил ее как личность.
— Я согласен, ему надо было уйти сразу же. Но, видимо, это было для него невыполнимым усилием. Он слишком любил Розмари. Да и она знала, на что идет. Она ведь знала, что он женат, но продолжала с ним встречаться. Не переживай, твоя мама постепенно придет в себя. Она крепче, чем ты думаешь.
— А я? Ты уверен, что я приду в себя? — выпалила она.
— Ты ведь сама говорила — ты сильнее матери, — напомнил он.
Слезы наполнили ее глаза.
— Кажется, я ошиблась. Ладно, уходи, оставь меня. Женись на своей Мишель, Надеюсь, она понимает, какое гнилое яблоко получила. Она выходит замуж за мужчину, который не любит ее так, как она, возможно, заслуживает. За того, кто за две недели до свадьбы напрочь забыл о ее существовании и оказался в постели с первой встречной. А скажи, Марк, ты когда-нибудь испытывал с ней такое наслаждение, которое испытал сегодня со мной, а?
Он не произнес ни слова, но она и не нуждалась в ответе.
— Вижу, что нет, — поморщилась Анна. — Готова спорить на что угодно, что ты еще вернешься ко мне, так же, как твой отец всегда возвращался к моей маме. Но у него хоть была причина так поступать. У него была ответственность перед семьей. А у тебя, Марк? Ты даже еще не женат! Если ты порядочный человек, тебе следует перестать обманывать Мишель и расторгнуть помолвку.
Он даже испугался.
— Да ты в своем уме? Я с тобой всего несколько часов знаком. Ты хочешь, чтобы из-за минутного помутнения рассудка я разбил сердце женщине, с которой собрался связать жизнь? То, что было между нами — это же не надолго.
— У наших родителей это было довольно долго, — усмехнулась. Анна.
— Лишь потому, что это был роман, понимаешь? Они знали только радость секса и прелесть свиданий. Никакой ответственности. Поверь, если бы они поженились, их отношения вовсе не остались бы безоблачными. Построить счастье на несчастье других невозможно.
— Вот об этом-то я и толкую. Смотри, не забудь.
— Анна, у тебя это скоро пройдет, поверь.
— Нет, не пройдет, — торжественно произнесла она, глядя ему прямо в глаза. — Я полюбила тебя, Марк. Я знаю, ты скажешь, что любовь не случается так быстро. Но со мной так случилось, и, что бы ты ни говорил, ничего не изменится. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю…