Озеро смерти

Гардинер Мэг

— Я переложил те документы в карман за сиденьем. — И он добавил еле слышно, как мышка: — Прости, пожалуйста.

— Ладно, не переживай. Я ж на тебя не злюсь. Но больше ты не станешь перекладывать мои вещи без спроса. Так?

Едва кивнув, Люк ничуть не расслабился. Я пересела поближе.

— Что еще?

— Эта женщина, которая была с мамой, она сказала, что я плохой. Полицейские арестовали тебя из-за меня?

Господи Боже!

— Нет. Конечно же, нет. Ведь ты не сделал ничего плохого. Сегодня ты был храбрым мальчиком. Твоя мама солгала, как и та женщина. Они поступили неправильно.

— Скажи ей, — из глаз мальчика выкатились и упали на пол огромные слезинки, —

скажи той женщине, что я вовсе не плохой.

Почувствовав, как отчаянно сжалось сердце, я обхватила Люка двумя руками.

— Уже сказала.

Он посмотрел снизу вверх:

— Правда?

— Честное слово. — Смахнув ладонью слезы, я проговорила: — Послушай. Взрослые иногда бывают подлыми. И говорят очень плохие слова. Если так случается, ты должен помнить, что всегда есть люди, которые тебя очень любят и всей душой верят, что ты самый лучший ребенок.

— Мама подлая?

В этот момент вошел Брайан, переодетый в белую майку и джинсы, с мокрыми волосами. Слова Люка остановили его посреди комнаты.

— Мама не подлая… Мама… Она себя потеряла, — так ответил отец сыну. Он присел на диван рядом с нами. — Сегодня случилось то, что кажется неприятным. Но мир — жестокое место. Так что тебе нужно понять, кто на твоей стороне и на кого можно положиться. Ты можешь рассчитывать на меня и на тетю Эван. Мы здесь, и мы о тебе позаботимся. И можешь рассчитывать на самого себя. Ты можешь за себя постоять и знаешь, что правильно представляешь себе добро и зло. — Люк сидел и слушал, не шевелясь. — Это так же, как иной раз случается в полете. На меня рассчитывает пилот бомбардировщика, и вся эскадрилья прикрывает его от нападения врага. Я полагаюсь на ведомого, и он всегда предупредит об опасности. И я полагаюсь на свои силы — потому что именно я пилотирую свой самолет.

Некоторое время Люк молчал, затем спросил:

— Джесси тоже на моей стороне?

— Конечно, — ответила я.

— А Ники и Карл?

Я кивнула.

— А мои учителя?

— Все как один.

— Я так и думал, — сказал Люк и повернулся к Брайану: — Завтра я увижу твой «восемнадцатый»?

— Конечно. Иди к папе.

Но Люк спрятался за меня.

Глаза Брайана, привыкшие распознавать самолет противника на расстоянии семнадцати миль, не заметили того, что к нам приближалось. Его зрение забили помехи. Возможно, он заметил бы со временем? Трудно сказать. Может, здесь помогло бы осознание нашего с ним сходства и некоторым образом понимание степени раздражительности взрослого человека? Я не сказала ничего такого, тем более при Люке. Вместо этого мы сидели вместе, прислушиваясь к шуму ветра, до тех пор, пока глаза мальчика не сомкнулись, а дыхание не стало ровным и глубоким. Взяв сына на руки, Брайан перенес его в кровать.

Когда брат вернулся в комнату, я спросила:

— Откуда ты узнал про мои дела с полицией? Ну тогда, в школе?

— Отец сказал.

Даже пятнадцать лет спустя я была возмущена:

— Он же обещал тебе не рассказывать!

Брайан пожал плечами:

— Папа так вышел из себя…

— Лучше не напоминай. Он всегда взрывался, как граната.

Однажды нашу компанию из четырех девчонок по дороге домой остановила полиция. Травка была лишь у одной из нас, у Эбби Джонсон. Пакетик лежал у нее в кармане, и я этого не знала. Но девочки сидели в моей машине. И нас направили на экспертизу. В полиции со мной обращались как с проституткой-наркоманкой или, еще хуже, коммунисткой. Потом дома я, как проштрафившаяся, чистила туалет зубной щеткой.

— Нет, — ответил Брайан, — папа не на тебя злился. По-настоящему его взбесили полиция и судья.

— Что? — не поверила

я.

— Он считал это беззаконием. Все время твердил, как плохо они обращались с его девочкой.

В ушах моих просто зазвенело. Добавим к заряду откровения еще одну главу. Новая редакция текста.

— Вот поэтому я не вернулась в Чайна-Лейк. Сперва жизнь обманула мои ожидания, а теперь вообще оказалась совершенно другой.

Той ночью я спала на диване. Примерно в полночь я проснулась, одолеваемая сомнениями: каким образом Табита получила мою подпись? И наконец поняла: подпись срисовали с книги, подписанной для Глори в магазине «Беовульф букс». В досаде я дол го лежала без сна, сверля глазами потолок. И вдруг почувствовала чье-то легкое касание. Из-за края дивана до меня дотянулась закинутая за голову рука спящего Люка. Он лежал на полу, совсем рядом.

Примерно в то время, когда я пыталась заснуть, на другом краю города, на заправке «Заливай и уезжай», закрывал кассу Сэмми Диас. Недавно парню стукнуло семнадцать, он был худенький и загорелый. Кассу он снимал потому, что заправка принадлежала отцу Сэмми и тот поручал сыну закрывать станцию на ночь.

Сэмми сразу заметил два пикапа, стоявшие у колонок. В машинах сидели люди в нарядной одежде, судя по виду — англо-американцы. Лобовое стекло своего «шеви» оттирала крупная, похожая на ковбоя дама в бледно-лиловом. Машины долго стояли. Потом в зеленый «додж» залили кварту масла, а дама в лиловом заглянула в магазинчик, спросив у Сэмми газировки. Тот показал на стоявший в углу холодильник.

Все усложнилось, когда в магазинчик вошел другой посетитель, заявивший, что в туалете заперлись двое и не желают выходить. Сэмми ненавидел все, связанное с этим помещением. Машины он любил, работа с кассой тоже давалась ему легко, но туалет… Он не нанимался работать уборщиком. Но клиенты есть клиенты, Сэмми со вздохом снял с крючка дверной ключ и, обойдя прилавок, постучал в дверь.

— Занято, — послышался мужской голос.

Сэмми слышал, как за дверью журчала вода. Он заметил вытекавшую из-под двери к его ногам темную струйку и снова постучал, вопрошая более настойчиво:

— Сэр, с вами все в порядке?

Посетитель в спецодежде «Джон Дир», [2] пожилой белый мужчина, сказал:

— Не могу я ждать его всю ночь. Открой, или сейчас обмочусь.

Вставив в скважину, Сэмми повернул ключ в замке.

Наружу вырвался неприятно пахнувший воздух, насыщенный аммиачной вонью из-за сильно пущенной горячей воды. Привалившись к стене спиной, в туалете стоял Питер Вайоминг. Его руки покрывала пена от обильно налитого из диспенсера жидкого мыла, а взгляд пастора оказался направленным в переполненную раковину. Он повернул голову к Сэмми.

2

Джон Дир — кузнец из штата Иллинойс, в 1837 году основавший компанию по производству лесохозяйственных, сельскохозяйственных и строительных машин.

— Я сказал, что умываюсь… Ты что, не понимаешь, что такое «быть чистым»? «Очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные».

«Джон Дир» пролез в туалет за спиной Сэмми. На ходу расстегивая молнию, он направился к писсуару. Через секунду раздалось облегченное мычание.

Позади Сэмми услышал скрип кожаной обуви, и дама в бледно-лиловом проговорила:

— Питер, мы готовы ехать.

— Леди, ради всего святого! Закройте чертову дверь!

— Еще минуту, — попросил Вайоминг. — Я их вымою. Я должен.