Ожерелье императрицы
Шрифт:
РУНИ. Так кто из этих людей?
МИССИС БЕРКЛИ (уверенно). Оба!
На какой-то миг даже мистер Руни теряет свою невозмутимость, остальные выражают недоумение открыто.
ИНСПЕКТОР РЭЙЛИ. Позвольте, но мне вы говорили, что был один!
МИССИС БЕРКЛИ. Так тот, что нападение совершил и сбил меня, чтобы ограбить, был один. Но он убежал. А второй непристойно схватил меня и помешал кинуться в погоню. Зонт мне сломал.
ДОКТОР ВАТСОН (обреченно). Я куплю вам новый зонт.
МИССИС БЕРКЛИ (потрясая зонтом). У меня таких еще полдюжины.
ДОКТОР ВАТСОН (обреченно). Хорошо, я вам отдам своего дога.
Миссис Беркли в ответ замахивается на него зонтом. Мими принимается лаять и рычать на обвиняемых, пытается их укусить. Доктор Ватсон и Александр Сергеевич, сидя на стульях, исполняют ногами подобие танца или пляски.
РУНИ. Миссис Беркли, вы уверены в ваших словах?
МИССИС БЕРКЛИ. Уверена. Засажу их как миленьких!
РУНИ (все еще хладнокровно). Миссис Беркли, я вас еще раз спрашиваю: вы уверены, что эти люди напали на вас?
МИССИС БЕРКЛИ. У-у-у! Еще как уверена. (Замахиваясь зонтом на обвиняемых.) У, мерзопакостники!
РУНИ. Ну что ж, видимо, нам придется выдвинуть обвинения и против вас. В лжесвидетельстве, в нанесении побоев, в укусах…
Миссис Беркли тут же замахивается зонтом на мистера Руни. Инспектор Рэйли пытается помешать ей ударить его, но сам получает зонтом по голове. Дама же начинает бить всех подряд. Теперь уже мистер Руни пытается отнять у нее зонт и в него зубами вцепляется собака. Он пробует ее отцепить от своих брюк, она кусает его за палец.
Полицейские вприпляску водят хоровод, каждый из них пытается увернуться от зонтика и одновременно не оказаться вблизи собачьих зубов.
Минутой позже миссис Беркли оставляет слишком шустрых для нее полицейских и делает попытку атаковать «подозреваемых», но я делаю незаметную подножку, и она плюхается на пол. В кабинет вбегают несколько констеблей и пытаются обезоружить старушку, то есть отнять у нее зонт и поймать собачонку, устраивается новый хоровод и пляски. Наконец, полиции удается схватить нарушительниц спокойствия, но на «божьего одуванчика» приходится надеть наручники, а собачку спеленать полотенцем.
ЗАНАВЕС
17
Едва скованную миссис Беркли и спеленатую Мими удалили из кабинета, мистер Руни спросил всех присутствующих, не намерены ли они выдвинуть обвинения в адрес не по годам бойкой леди.
Все задумались.
– Я бы на собаку в суд подал, – сказал инспектор Рэйли. – Экая вредная! С виду болонка, вся из себя милейшее создание, а сколько народу перекусала!
– Да и хозяйка ее… м-м-м… с виду… – промямлил все еще не пришедший в себя суперинтендант, – ну пока зонтиком не начнет размахивать, значит… кхм… тоже с виду милейшее создание. «Божий одуванчик», вот!
– Хозяйка собачки несчастное, больное и одинокое существо, – грустно произнес доктор Ватсон. – Все эти приступы агрессии, несомненно, вызваны одиночеством и глубоким нервным потрясением. Не удивлюсь, узнав, что недавно она потеряла всех своих близких.
– Отчего вы так решили? – заинтересовался мистер Руни.
– Поверьте глазу врача!
– Доктор Ватсон, ну, пожалуйста, объясните нам, отчего вы так думаете? – как можно вежливее попросила я.
– Ну что ж, извольте, –
Мистер Руни, размышлявший во время этой короткой речи доктора, покачал головой и сказал:
– А ведь вы правы, доктор Ватсон. Господа полицейские, не припоминаете дело нескольких месяцев давности, связанное с гибелью семьи майора Беркли?
– Это когда омнибус наехал на коляску с пассажирами и все они погибли? – спросил суперинтендант Шелдон.
– Совершенно верно. А кебмен и человек, управлявший омнибусом, даже в малой степени не пострадали. Полиция поначалу вовсе сочла все это несчастным случаем и лишь под давлением матери майора Беркли начала расследование. Оба кучера были признаны виновными в халатности, но отделались весьма мягким приговором.
– Несчастную миссис Беркли необходимо направить на обследование к хорошему специалисту, – предложил доктор Ватсон. – Не думаю, что ее уже пора помещать в психиатрическую лечебницу, при должном лечении еще все возможно исправить.
– Мы так и поступим! – уверенно заявил мистер Руни. – Верно, мистер Шелдон?
– Да-да, само собой, – согласился суперинтендант.
– Господа! Ну теперь-то вы убедились, что нередко слова о том, что произошло досадное недоразумение, бывают правдой? – спросила я.
– Убедились. Я, пожалуй, попрошу подготовить приказ, запрещающий говорить в ответ на эту фразу, что все так говорят! – пообещал специалист по особым поручениям.
– Так мы можем…
– Суперинтендант Шелдон, слово за вами, ведь здесь вы принимаете решения. Могут ли эти джентльмены быть свободны?
– Учитывая все обстоятельства, несомненно. Джентльмены, вы свободны.
– И я? – Доктор Ватсон поднялся со своего места, но вдруг засомневался: – Я тоже свободен?
– И вы, доктор, свободны. Мы на всякий случай разыщем того кебмена, от которого сбежал пассажир, но уверены, что он все подтвердит, каждое ваше слово. Примите наши искренние извинения!
– Что ж, тогда позвольте откланяться, – сказал Александр Сергеевич. – Некоторое потрясение от этого происшествия я испытал. Но оно не столь серьезное, чтобы держать зло на полицию Лондона. Всего вам доброго.
– Мы доставим вас по любому адресу на нашем транспорте, – любезно предложил суперинтендант.
Все стали отказываться, только Петя неожиданно спросил:
– А на «Черной Марии» можно?
Все засмеялись этой шутке, только я вот не была до конца уверена, что это лишь шутка. Но настаивать Петя не стал, зато обратился с просьбой к полицейским и доктору Ватсону оставить для него автографы на память о знакомстве. Просьба эта вызвала некоторое смущение у всех. Помимо мистера Руни, конечно. Но все оставили свои записи в Петином блокноте.