Ожерелье из золотых пчел
Шрифт:
Но в том, что подруга интересуется отцом бескорыстно, Димка очень сомневался.
Отец работал в порту механиком, а подрабатывал черным дайвингом. Доставал со дна всякие древности: обломки кувшинов и ваз, разбитые античные амфоры, статуэтки, турецкое оружие. За тысячи лет в местных морях много чего утонуло.
Но, как и все черные дайверы, мечтал о серьезной находке. Пусть дед врал про свой корабль, но кто-то реально находил на дне настоящие сокровища. Отца бесило, что эти счастливчики часто оказывались случайными
– Нет, ну вот как так, а? Тут годами ныряешь, жизнью рискуешь, – негодовал он. – А какие-то пограничники-макаронники узнали, что наркоторговцы прячут товар в контейнере под водой рядом с островом Сан-Стефано. Нырнули. И вместо контейнера, мать вашу, наткнулись на затонувшее две тысячи лет назад римское судно. А в нем полно античных сокровищ. Вазы, всякая хрень из слоновой кости, золото. Господи, ну почему?! И теперь газеты делают из них героев. А ведь наркотики они так и не нашли!
Димка только смеялся.
И когда отец предложил ему войти в дело – с его-то талантом ныряльщика! – твердо отказался. Нравы в бизнесе черного дайвинга крутые. Один раз с ними связался – не вырвешься. Да и стоящие находки не часто попадаются.
Отец вот попытался. Новая русская подруга – откуда только взялась! – убедила его, что с ней работать гораздо выгоднее. Он будет доставать всякое-разное со дна, она – отвозить и продавать в России.
– Говорит – даст выгодную цену. Присоединяйся! – еще раз попробовал уговорить его отец. – Мы такой бизнес замутим!
– Не хочу и тебе не советую! – отмахнулся тогда Димка. – Подозрительная какая-то у тебя подруга. Это опасно!
И сам не ожидал, насколько окажется прав. Сначала вроде бы дела пошли хорошо, у отца появились деньги. А потом он ему позвонил:
– Слава богу, сынок, что ты в это дело не вляпался. Там все совсем не так.
Но что не так, по телефону говорить отказался. Пообещал: приеду, все расскажу. А через день погиб в автомобильной аварии – не вписался в крутой поворот.
Русская подруга накануне улетела в Москву.
– Это был несчастный случай! – отмахнулся от Димитроса следователь в отделении полиции Афин.
– Но отец не пил! Отлично водил! Как он мог упасть…
– Думаете, ваш отец был замешан в темных делишках? Может, и вы тоже? – нехорошо ухмыльнулся следователь.
И Димитрос отступил.
…Как ему хотелось сейчас показать отцу тяжелое зеленоватое ожерелье! Сколько всего еще он сможет достать с прадедова судна, в которое никто не верил! Полюбоваться находкой и передать в музей. Пусть там будет их фамилия, как мечтал прадед.
Димитрос зашел в пустой дом. Сел на веранде перед оливковым садом. Достал телефон, набрал номер квартиры в Афинах. Русская подруга отца позвонила ему вчера. Они никогда не виделись, но даже заочно друг друга не выносили.
– Я прилетела в Афины. Хочу забрать из квартиры свои вещи. Ты приедешь?
– Бери что хочешь, – равнодушно сказал тогда Димка.
А вот сейчас передумал.
– Посмотри, там акваланг и гидрокостюм в темной комнате лежат? – спросил он у Тюхе – так в шутку звал ее отец. В древнегреческих мифах Тюхе была богиней удачи, матерью бога богатства. Это потом уже римляне переименовали ее в Фортуну. Но Димка, который, как и отец, хорошо говорил по-русски (мама его была родом из Подмосковья, и на канукулы мальчишку часто отправляли в деревню к русской бабушке), звал ее просто Тюхой.
– Да, лежат.
– Приеду, заберу. Оставь ключ у консьержки.
– Ты что-то нашел?
– Какое твое дело? Просто хочу забрать акваланг.
– Понятно. Учти, я могу помочь продать, если у тебя что-то есть. У тебя ведь что-то есть?
У Тюхи было удивительное чутье на все, что пахло деньгами.
– Спасибо, не надо. Отцу ты уже помогла.
Димка нажал отбой, не дослушав.
Он решил ни о чем не думать, пока не получит ответа от Ионидиса. Надо только дотерпеть до завтра.
Антиквар Ионидис и маленький, похожий на засушенного кузнечика грек сидели за столиком кафе в узкой улочке – проезжающие машины чудом не задевали их по ногам – и пили горький густой кофе.
– Это то, что я думаю? – спросил Ионидис, пока человек-кузнечик изучал фотографию на его телефоне.
– Да. Крито-минойская культура. Где-то 1600–1500 год до нашей эры. Очень тонкая работа.
– Может, поздняя подделка?
Человек-кузнечик достал из барсетки лупу. Вгляделся в экран.
– Надо смотреть живьем. На первый взгляд выглядит аутентично. Сколько он за него хочет?
– Пока нисколько. Говорит, не продает. Ты что скажешь?
– Скажу, пусть принесет остальное.
– Думаешь, он нашел больше? – жадно спросил Ионидис.
– Ожерелье долго лежало под водой. Вряд ли он бы его разглядел, если бы рядом не валялось что-то покрупнее. Кто он такой?
– Профессиональный ныряльщик. Может быть, лучший на острове. Хотя нигде не засветился. Отец его кое-что для продажи иногда доставал. Потом у него в Афинах были проблемы. Не важно. Папаша погиб.
– Утонул?
– Разбился на дороге. Там другое интересно. Говорят, в их семье уже много лет ищут какой-то подводный клад.
– Значит, нашли. Если это и правда минойцы, там могут быть большие деньги. Кусок не по тебе.
– А по тебе? – Ионидис уставился на собеседника немигающими желтыми глазами.
– Посмотрим. Рано говорить. Завтра я сам потрясу мальчишку.
– Почему ты? Он пришел ко мне.
– Потому что все твои серьезные продажи идут через меня. Это будет очень серьезная продажа. Не бойся, не обижу. Мы же партнеры.