Ожерелье планет Экумены
Шрифт:
В тот вечер Яхан не стал играть на своей лире с серебряными струнами; и всем как-то не спалось, было тревожно — наверное, потому, что с ними не было Крылатых, а холмы вокруг стояли такие тихие, словно живые существа на них замерли от страха и всю ночь боялись шевельнуться.
Решив, что на берегу озера слишком сыро, уже на следующий день они двинулись дальше пешком, неторопливо, с остановками, успевая поохотиться и набрать свежих трав. В сумерках они вышли к холму, вся вершина которого была в странных буграх и рытвинах; похоже, под травой лежали руины замка. Приглядевшись, можно было определить очертания заросшего фундамента
Среди ночи Роканнон вдруг проснулся и сел. На небе светила только маленькая Лиока; костер совсем погас. Часового они не поставили. В нескольких шагах от Роканнона стоял Могиен, неподвижный и очень высокий в свете звезд. Роканнон сонно наблюдал за ним, удивляясь, почему это Могиен такой высокий и узкоплечий. «Странно, — подумал он. — Обычно в плаще ангьяр казались еще шире в плечах, потому что он свисал с них, точно крыша пагоды; впрочем, Могиен и без плаща был весьма широк в плечах и могуч. И почему это он все стоит там, да еще так странно ссутулившись?»
Человек медленно обернулся: нет, это был не Могиен!
— Кто там? — спросил Роканнон, вглядываясь в темное лицо; голос его в тишине прозвучал хрипло. Рядом с ним тут же проснулся и сел Рахо. Увидел незнакомца, схватился за лук и вскочил. За плечами высокого человека что-то шевельнулось — еще один такой же. И всюду вокруг них на заросших травой руинах под светом звезд высились такие же высокие, худые, молчаливые люди, в тяжелых плащах, с понуро опушенными головами. У костра, кроме Роканнона и Рахо, больше никого не было.
— Могиен! — крикнул Рахо.
Ответа не последовало.
— Где Могиен? Кто вы? Говорите же!..
Но они не ответили, а стали медленно приближаться. Рахо натянул тетиву, но они по-прежнему молчали, а потом вдруг разом бросились на них — плащи развевались, точно крылья. Двигались они неторопливыми крупными прыжками, высоко подскакивая в воздух. Отбиваясь, Роканнон думал, что вот-вот очнется от страшного сна — конечно же, это должен быть просто сон! Потому незнакомцы и движутся так медленно, и молчат… Да, все это происходит во сне, он ведь не ощущает их ударов… Но тут он вспомнил, что на нем защитный костюм! И услышал отчаянный крик Рахо;
— Могиен!
Нападающим удалось повалить Роканнона на землю — просто потому, что их было значительно больше и он не смог высвободиться из-под груза навалившихся на него тел. Потом его подняли и понесли; голова его свешивалась вниз, а от мерных покачиваний начало подташнивать. Он извивался, пытаясь вырваться, но ею держало множество рук. Потом он увидел, как залитые светом звезд холмы и леса качнулись и уплыли куда-то вниз, далеко-далеко… Голова у Роканнона закружилась, и он обеими руками ухватился за тех, кто поднял его над землей. Все они как бы нависали над ним; в воздухе шуршали их черные крылья.
Летели они долго; Роканнон все еще порой пытался очнуться от этого монотонного кошмара, но слышал над собой шипящие голоса и шум множества крыльев, несущих его все дальше и дальше… Потом вдруг полет превратился в долгое пологое скольжение вниз. Мимо него невероятно быстро промелькнул светлеющий восточный край неба, земля качнулась навстречу, мягкие сильные руки, державшие его, разжались,
Лежал он на полу из ровных отполированных мелких плиток. Справа и слева вздымались стены, в утреннем свете казавшиеся серебряными, очень высокие и прямые, чистых очертаний, будто высеченные из стали. За спиной высился огромный купол какого-то здания, а впереди виднелись ворота, без арки или перекрытия, а за ними целая улица таких же серебристых домов, лишенных окон, но четких благородных очертаний, похожих друг на друга, как близнецы, и выстроившихся абсолютно четкими рядами вдоль улицы, создавая чистую геометрическую перспективу, и в рассветном полумраке начисто лишенных теней. Это был настоящий город. Не какая-то деревушка каменного века или замок, но действительно великолепный город, строгий и грандиозный, образец высокоразвитой технологии. Роканнон сел; голова все еще немного кружилась.
Стало светлее, и он сумел различить отдельные предметы в полумраке двора — какие-то свертки или груды вещей; вершина одной из этих бесформенных куч поблескивала золотистым светом. С ужасом, окончательно пробудившим его сознание, он разглядел знакомое темное лицо под копной спутанных соломенных волос. Глаза Могиена были открыты и неподвижно смотрели в небо.
Все четверо его друзей лежали такими же неподвижными грудами. На лице Рахо застыла ужасная гримаса. Даже Кьо, который при всей своей хрупкости казался совершенно неуязвимым, лежал, не шевелясь, с открытыми огромными глазами, в которых отражалось бледное небо.
И все же они дышали — медленно, тихо. Роканнон приложил ухо к груди Могиена и услышал слабое биение сердца, очень замедленное, глухое, точно доносившееся откуда-то издалека.
Странные звуки в воздухе заставили его инстинктивно припасть к земле и застыть, отчего он стал похож на своих парализованных товарищей. Чьи-то руки трясли его за плечи и за ноги. Потом его перевернули, и он, оказавшись снова на спине, увидел перед собой лицо: крупное, вытянутое, довольно красивое и удивительно мрачное. Темнокожая голова была полностью лишена волос, не было даже бровей. Глаза чистого золотистого цвета смотрели на него из-под тяжелых, лишенных ресниц век. Рот был небольшой, изящных очертаний, губы сомкнуты. Нежные сильные руки пытались разжать Роканнону зубы и открыть рот. Потом еще один высокий человек склонился над ним, и он закашлялся и задохнулся — в горло ему влили несколько глотков чего-то странного, скорее всего просто воды, теплой и несвежей. Потом высокие существа отпустили его. Он встал, сплюнул и сказал:
— Со мной все в порядке, отпустите меня!
Но они уже повернулись к нему спиной и склонились над Яханом; один разжимал ему челюсти, второй лил в рот воду из длинного серебряного кувшина.
Это были очень высокие и очень худые гуманоиды, если судить по внешности; суровые и сдержанные. По земле они двигались довольно неуклюже. Узкие грудные клетки выпирали между двумя мощными плечевыми мышцами, поддерживавшими широкие мягкие крылья, ниспадающие, точно серые плащи. Ноги у них были тонкие и короткие, как у птиц, а темнокожие благородные головы все время чуть склонялись вперед — видимо, выпрямиться им метали чересчур развитые лопатки и могучие крылья.