Ожерелье смерти
Шрифт:
— Я любил ее! — сорвался на злой крик Денис. — И она любила меня!
— Что? — пораженно прошептал Кирилл Семенович. Он плюхнулся в кресло. — Что ты сказал?
— Мы любили друг друга, — сунув руки в оттопыренные карманы спортивной куртки, повторил парень.
Бочаров протянул сразу задрожавшую руку к вделанной на крышке стола кнопке.
— Не надо! — угрожающе посоветовал парень. В его правой руке тускло блеснуло дуло небольшого револьвера.
— Ты! — громко закричал Бочаров. — Подо… Негромкий хлопок выстрела прервал его гневную речь.
Хрипя, он ткнулся лбом в стол. Из пробитого пулей горла закапала кровь. Оглянувшись на дверь, Денис
Расхаживая по большому спортзалу, Зарубин внимательно всматривался в отрабатывающих удары на «грушах» восьмерых парней. Услышав негромкий окрик, обернулся. В дверях спортзала стоял Милов. Олег быстро направился к нему.
— Решил поработать? — пожимая руку Милова, спросил он.
— Сегодня вечером в полном контакте работать будем, — усмехнулся тот. На вопросительный взгляд приятеля сказал: — Софию убили люди Гольских. Так что со Степанычем можно кончать.
— Это точно?
— Точнее не бывает. Полковник Рябченко сообщил результаты экспертизы. Она застрелила их, а они ее.
— Бочаров знает?
— Я звонил ему, не отвечает.
— Но он дома, — уверенно сказал Олег. — Я с ним с полчаса назад по телефону говорил.
— Может, уехал куда-нибудь?
— Он никуда не собирался.
Зарубин взмахом руки подозвал к себе рослого парня в кимоно:
— Собери парней. Сегодня будем работать.
Рослый кивнул и гортанным криком подозвал всех к себе.
Алла стремительно прошла мимо удивленно вскочившего парня. Быстро поднялась по лестнице и вбежала в кабинет отца.
— Откуда она появилась? — В приемной быстро собирались удивленные боевики.
— Сбежала, наверное.
— Может, парни Зарубы освободили, — поочередно высказывались предположения.
— Папа! — донесся из-за двери пронзительный крик. Переглянувшись, парни рванулись к кабинету. Вбежав, пораженные, остановились. Побледневшая женщина обеими руками прижимала к себе голову Бочарова. Ее пальцы, густо измазанные кровью, крепко и бережно обхватили седой затылок отца. На светлой, плотно обтягивающей сильные красивые бедра юбке виднелись темно-багровые потеки. Вскинув голову, она сухими, горящими болью и яростью глазами осмотрела толпящихся в кабинете боевиков.
— Что здесь случилось? Чего собрались? — ворвался в дверь разъяренный Денис. Моментально расступившись, парни пропустили его к столу. Увидев Аллу, он застыл. Затем повернулся, выхватил пистолет, шагнул к двери.
— Это Гольских! — зло бросил он. — Едем!
— Нет! — остановил рванувшихся парней отчаянный женский крик. Опустив голову отца на стол, Алла, словно слепая, шагнула вперед.
— Я сама, — прошелестел в наступившей тишине ее дрожащий от ненависти и боли голос.
Не сводя с попятившегося назад Дениса потемневших глаз, она медленно шла к нему. Ткнулся спиной в стену и замер. Криво улыбнувшись, вскинул руку с оружием. Остальные, затаив дыхание, застыли на месте. В раскрытую дверь кабинета влетел Буров. С силой впечатав локоть левой руки в солнечное сплетение
— Хватит! — отчаянно закричала Алла.
Подчиняясь крику, разрывая дистанцию с мужчинами, парни, на всякий случай прикрывая ее собой, отскочили назад. Буров совершенно спокойно поправил помятую во время схватки куртку и с ничего не выражающим лицом замер у стены. Павлов, увидев седую голову, вокруг которой начала застывать кровь, бросился к Бочаровой. У парней хватило ума не пытаться остановить его. Он обхватил ее за плечи и прижал голову к своей груди. И Алла, захлебываясь слезами, по-бабьи протяжно заголосила.
Войдя в кабинет, Люсин плотно прикрыл дверь.
— Ну и что там? — выжидательно посмотрел на него Рябченко.
— Судя по всему, вечером будет бойня, — ухмыльнулся майор. — Мне сообщили, что Зарубин собирает своих спортсменов.
— Неплохо, — с явным удовольствием буркнул полковник. — Может, друг другу глотки перережут!
— И что-то произошло у Бочарова, — сказал майор. — Я к нему приехал, даже в дом не впустили.
— А если и его убьют, — мечтательно прищурился Рябченко, — вообще все в порядке будет. — Немного помолчав, словно предвкушая удовольствие от известия о кончине Кирилла Семеновича, он твердо проговорил: — Скорее всего, бойня будет на даче Бочарова. Я оповестил о смерти Софии и его, и Гольских. Точнее, сделал так, что сторожевой пес Гольских Руслан увидел заключение экспертов. Бочаров вряд ли решится на выступление против Гольских. А вот Николай Степанович шанса разделаться с ним не упустит, — злорадно улыбнулся полковник. — Дачи — участок капитана Муравьева, а он честненький ментенок, — пренебрежительно сплюнул он. — И может вмешаться и тем самым все испортить. Я отошлю его вместе с тобой на патрулирование по дорогам. Организуй телефонный звонок из Мурашей…
— …Что где-то там видели беглых зэков, — весело закончил за него Люсин.
— Ты хоть с виду и дурак, — улыбнулся Рябченко, — а сообразительный!
— Поехал организовывать звонок, — не обиделся на начальника майор.
— А я туда всех чистых и неподкупных пошлю, — пообещал ему вслед полковник.
— Да, такие, к сожалению, у нас есть, — остановившись, с досадой сказал майор.
— Но запомни! — строго проговорил Рябченко. — Звонок должен быть анонимным. Не дай бог в это время беглых действительно где-то достанут!
— Не волнуйтесь, товарищ полковник, — молодцевато гаркнул Люсин. — Все будет в лучшем виде!
Зло выругавшись, Фомин вышел из подъезда и направился к стоявшей рядом с домом милицейской «волге».
— Ты чего такой недовольный? — спросил его стоящий у капота рослый капитан милиции. — Лично мне засады, тем более в квартире, да еще с красивой хозяйкой, — он весело подмигнул майору, — по нраву!
— Нет ее уже месяц! — садясь в машину, буркнул Фомин. — Соседи говорят, ключ оставила и куда-то уехала. И никто не знает, куда, — зло добавил он.