Ожидающий на Перекрестках
Шрифт:
– Да уж замахнулись… Двое сговорились – Предстоящий Хэрмеша-Громовика и Крилл из Урха, Предстоятель Аввейского Бича, из степняков мохноухих.
– И что?
– И ничего. Сама говоришь – силен Махиша, не сладить с ним… Отбил Перекресток, сейчас ликцы храм заново отстраивают, лучше прежнего. Крилл целым ушел, а культ Хэрмеша с того дня хиреть стал – треть капищ в запустении, шаманы коз пасут…
Помолчали. Знакомая тема была, до боли знакомая, много раз продуманная. За каждым Перекрестком не углядишь, все чаще да злее сталкиваются лбами Предстоящие, воюя
Гнев, страсть, обреченность – все вера сплавит, растворит – и хлынет огненным потоком… куда?
Кому достанется? В чью душу ляжет?…
Лайна выдвинула ящичек стола и достала распечатанное послание с витиеватой подписью в правом нижнем углу. Варна расхохоталась, и в ее руке оказалось точно такое же письмо. С теми же завитушками.
– Таргил? – сквозь смех спросила Варна, гортанно произнося знакомое обеим имя.
– Он. Новый Предстоятель Хаалана-Сокровенного. Единственный, кто хочет – знать. Зовет…
Словно невидимая рука смахнула веселье с лица Варны. Оно мгновенно стало жестким и хищным – но по-прежнему прекрасным. Это снова было лицо статуи, только работы смуглых мастеров Фриза, слепых скульпторов при храмах Сиаллы-Беспощадной, как ее понимали в варварском Фризе.
– Ты ему веришь? – отрывисто спросила она, повысив голос, и осеклась, потому что Лайна встала, тряхнув гривой вьющихся волос, и далекий рев донесся в келью на нижнем храмовом уровне, сотрясая стены и заставляя звенеть чаши на полках.
Так буйствуют в легендах крылатые вепри упряжки Ахайри. Так встают, сгущая мрак, лишь Предстоящие Властительницы Нижней Бездны, Матери Богов.
Две женщины стояли друг напротив друга.
– Ты ему веришь?
– Да. Потому что он предлагает невозможное. Таргил хочет создать Дом. Дом-на-Перекрестке. Существующий одновременно на всех Перекрестках – уже найденных и пока скрытых.
– Кого он звал, кроме нас?
– Махишу, Предстоятеля Инара-Громовержца, потом, естественно, себя… и Трайгрина. Того Трайгрина…
– Предстоятеля Эрлика, Зеницы Мрака? Тогда это действительно серьезно…
– Да. Выбор, достойный Искушенного Халла. Полагаю, что мы сумеем осуществить это – вот только какой ценой?
– Любую заплачу!… Любую… – шепчет Варна-Предстоящая. – Ведь и нам тоже может не остаться места… Лайна, ты видела Предстоящих, чьи культы угасли? Тех, кого лишили веры?!
– Видела, – ответила Лайна-Предстоящая.
И содрогнулась.
Человек идет по Дому. Из комнаты в комнату. Через коридор с хищными занавесками. Через зал с закопченными стенами, где была свалка двухметровых топоров, а теперь стоит кожаный диван с тугими валиками по бокам.
Человек проходит мимо дивана, грозит ему пальцем и смеется неожиданно дребезжащим смешком, который при других обстоятельствах мог бы сойти за смех безумца.
– Шалишь… – человек трет воспаленные глаза и растягивает губы в недоброй усмешке. – Врешь, зар-раза!… ты есть кто? Нет, ты есть – что… – ты есть Дом, мразь неживая! А я есть – кто… я есть
– Р-р-р… – рычит в ответ Дом-на-Перекрестке, и эхо мечется в стенах, угасая на бронзовой чеканке капителей и войлочных подстилках, беспорядочно разбросанных по дощатому полу.
Человек выходит в коридор. Поднимается по лестнице.
«Меня зовут Эйнар. Эйнар-Мифотворец. Эйнар-Бич Божий. Я уже плохо помню, имя ли это, похожее на прозвище, или прозвище, похожее на имя – но это последнее, что у меня осталось. Я цепляюсь за него, до крови из-под ногтей, до судорог; я иду по Дому и кричу в лицо призракам его коридоров: „Я – Эйнар!“
Человек сидит на лестнице. На верхней ступеньке.
Вокруг человека смыкается Дом.
– Удав… – человек озирается по сторонам, и улыбка его становится похожей на оскал затравленного зверя. – Ты – удав, а я – кролик. В брюхе Твоем… Хочешь сожрать меня? Еще бы, конечно хочешь… переварить, сделать частью себя, своей печенкой или кишкой…
Дом молчит.
«Ты – Варна, – молчит Дом, и человек затыкает уши, – Варна-Предстоящая…»
– Я – Эйнар!
«Ты – Махиша, Предстоятель Инара-Громовика…»
– Эйнар!…
«Ты – Лайна от Перекрестков Матери-Ахайри…»
– Я – …
«Ты…»
У человека слипаются глаза. Он роняет голову на грудь, но через секунду испуганно вскидывается.
– Я – Эйнар, – шепчет человек, и Дом сердито скрипит рассохшейся лестницей. – Я ищу друга, и ученика своего друга, и хочу найти их раньше, чем забуду себя, потому что тогда я забуду и их…
Человек сидит в Доме. И тишина обволакивает его, вязкая, как слюна, едкая, как желудочный сок…
«Я сижу на ступеньках лестницы, которая то деревянная, то каменная, то вообще никакая; я сижу и дышу, и радуюсь тому, что я дышу, и что дышу – я, а не кто-то, кого Дом упрямо подсовывает на мое место…»
Глаза человека закрываются, и набросок подступающего сна заставляет его вздрогнуть, но сил уже больше не остается ни на что.
Человек спит в Доме. В Доме-на-Перекрестке.
Тишина удовлетворенно склоняется над ним.
ТРАЙГРИН-ПРЕДСТОЯЩИЙ
…припадает ли человек к стопам идола, возносит ли
мольбы в храме, боится ли встречи с оборотнем или плюет на
богохульное изображение – он верит; или не верит, что, в
сущности, одно и то же. И клубится вера над человечеством,
возносясь смерчем, опадая росой; горами движет, уходит, и
возвращается, и никогда не исчезает бесследно.
Войдет вера в поэта – родится гимн; войдет в
землепашца – родится боязнь и надежда; войдет в князя – и
кровью умоются народы; войдет в Предстоятеля – и родится
сверхъестественное; войдет сверхъестественное в жизнь
человеческую – и родится Миф.
Горе Предстоящему, разучившемуся отдавать; горе миру,
породившему зверя, рыщущего на Перекрестках; и уйдет из
мира сверхъестественное…
Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?
Любовные романы:
современные любовные романы
рейтинг книги
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
