Оживить сердце дракона
Шрифт:
Около дома раздались характерные звуки рукопашной схватки – вскрики, топот ног и удары. Глебов бросил пистолет Серому:
– Прикрой ее! – и выскочил в окно.
– Опоздал, капитан, – усмехнулся Зубов. – А ты где научилась такому? – удивленно посмотрел он на Мэй.
Она, присев около лежащего коренастого бандита, требовательно спросила:
– Где Черный Монах?
– Да не скажет он, – пробурчал Соколов. – Я слышал, что…
– Где Черный Монах? – надавив острием ножа на пах китайца, повторила Мэй.
– Ну и жена у тебя будет! – усмехнулся Анатолий.
Зубов
– Зато как за каменной стеной. На хрену всех пиратов асфальта видел. Личный телохранитель!
– Рукопись принес? – спросил Черный Монах.
– Где ключ и клапан? – в свою очередь, поинтересовался сидевший напротив Мауцуки.
– Слушай, японец, – недовольно сказал Черный Монах, – ты в моей стране, и вы попросили помощи у меня, а не я у вас.
– Ты договорился с Исао, – напомнил Мауцуки, – что принесешь клапан и ключ, мы будем читать рукопись, а ты растолкуешь ее непонятные места. Где клапан и ключ?
Китаец щелкнул пальцами. Из-за шторы сзади к японцу подскочили двое. Один, схватив его руки, завел их за спинку кресла, другой приставил к горлу Мауцуки нож.
– Где рукопись? – требовательно спросил Черный Монах.
Мауцуки, оттолкнувшись ногами от стола, свалил спинкой кресла державшего его за руки бандита и ногой при падении нанес сильный удар бандиту с ножом в грудь. Перевернувшись, он вырвался из рук ослабившего захват китайца, рубанул его ребром ладони по горлу и вскочил. Пуля вошла ему в живот. Сложившись, он метнул тело вперед. Но сил хватило только на то, чтобы упасть на стол. Подскочивший телохранитель рубанул его по шее коротким изогнутым мечом. Отрубленная голова японца упала на пол. Черный Монах поднялся.
– Быстро к его людям! – закричал он. – Найдите рукопись!
Трое телохранителей с воткнувшимися в горло звездочками упали. Отрубивший голову Мауцуки получил в грудь пулю из пистолета с глушителем.
– Займись им! – отбиваясь подхваченным мечом, крикнул Кэдзабуро.
Харуки, прыгнув, руками достал спину рванувшегося к бархатной занавеси Черного Монаха и сбил его на пол. Потом сильным ударом локтя под основание черепа сломал ему шею. Кэдзабуро с кровоточащей раной на щеке отбивался от наседавших на него шестерых бандитов. Двое уже лежали на полу с рублеными ранами. Харуки вскинул пистолет и начал стрелять.
К отелю подъезжали полицейские машины.
– Карту можно взять, – сказала Мэй. – Но кажется, хорошо, что мы не поехали, а вернулись. Кстати, в отеле «Великая стена» тоже перестрелка.
– Рукописи уничтожь! – продолжая стрелять, крикнул Кэдзабуро.
Пуля из снайперской винтовки пробила ему висок. Харуки, облив бензином папки с рукописями на русском и древнекитайском, щелкнул зажигалкой.
Получивший приказ вести огонь на поражение снайпер всадил ему пулю в затылок. Харуки упал на охваченные огнем папки.
Япония. Токио
– Исао Сумаваци, – негромко говорил облаченный
– Да. – Встав на колени, коренастый японец лет пятидесяти протянул руки вперед.
Ему на ладони положили клинок. Склонив голову, он сжал рукоятку. Приставив острие к солнечному сплетению, Исао широко раскрыл глаза, вскинул голову, резко надавил на клинок и всадил его в живот.
– Он умер, – объявил мужчина в черном. – Услышьте и запомните: любое упоминание о рукописи Одинокого Человека Гор будет караться смертью под палками.
Китай. Шанхай
– Черный Монах погиб, – сообщил собравшимся невысокий китаец в очках. – Сгорел в пламени справедливого гнева, посланного на него тремя силами мира, которым подчиняемся мы: огнем, водой и землей. Любой изменивший триаде обречен на ужасную смерть. Да будет так всегда!
Пекин
– И что дальше? – недовольно спросил Зубов. – Так и будем мотаться по Пекину? Нас скоро уже начнет искать полиция.
– Где и как нам достать карту? – покачал головой Глебов. – А еще лучше рукопись. Но где ее взять?
– Для начала неплохо бы и карту, – заметил Соколов. – Тем более Яюнь говорила о карте. И еще о чем-то. – Он посмотрел на Мэй.
– Я поеду за картой. – Она взглянула на часы.
– Я с тобой. – Зубов поднялся и повернулся к Глебову: – Дай ствол, капитан. А то…
– С собой нельзя, – ответил Глебов. – Особенно тебе.
– Понял. – Зубов вышел за Мэй.
Анатолий, увидев кивок Глебова, пошел следом вместе с Соколовым.
– А мы так и будем сидеть? – сердито спросила Ин.
– У каждого своя работа, – спокойно отозвался Глебов. – Тем более…
– Сейчас говорит папа, а не капитан, – перебила его дочь.
– А разве это плохо? – усмехнулся он.
– Прости! – Помолчав, Ин поцеловала его в щеку.
– Так, – усмехнулся Дюпен, – значит, претендентов все меньше. Отлично! Это можешь приписать в заслугу себе, – подмигнул он Мишель.
– Но в газетах напишут совсем другое.
– И пусть пишут. Главное, дать понять Джулии и ее брату, что мы сильны и можем все. Пусть они осознают это и в них поселится страх. Когда человек боится, он уступает. Тем более что Джордж наверняка не раз говорил о возвращении домой. Но Джулию что-то удерживает. Интересно что? Она, похоже, уверенно идет к цели. Это настораживает. И заметь, она не проявила интереса к рукописи, но и встретиться не отказалась. Надо быть готовыми ко всему и даже к тому, что нас попытаются убрать. Я, конечно, подстрахуюсь, но не хотелось бы проливать кровь, не зная причин, заставляющих Джулию идти и идти к Убежищу. Ведь у нее, кажется, нет ни одного факта, указывающего на Убежище, однако она двигается к южным границам Китая. Почему?