Оживление
Шрифт:
Мы поднимались с моей подругой по лестнице, а потом в лифте, будто делали это вместе лет двадцать. Она и вправду была сильно похожа на мою жену. Да и вообще, все ваши любимые женщины (а для девушек - любимые мужчины) будут обязательно иметь много общего. Так что стоит ли тогда разводиться?
Часто, возвращаясь с женой из гостей или после концерта, я предвкушал те сладкие мгновенья, когда я, наконец, закрою за нами дверь и в пустоте квартиры (дети сегодня ночуют у бабушки), совсем одни, мы, наконец, предадимся исступленному, жадному разврату. Я начинал медленно раздевать эту незнакомку, с которой еще утром мы стирали кучу белья в старой стиральной машине "Эврика". Вначале разматывался длинный шарф, чуть покрытый инеем. Она оглядывала себя в зеркале, ведь после вечера важно знать, что ты во всем была неотразима,
Вот так-то, господа изменники, если у вас есть любимая жена, и вдруг под руку попалось что-то чужое, это может быть вам совсем не так радостно и приятно, особенно в родной квартире.
Моя новая подруга посмотрела на меня пристально, пока я искал себе тапки (вечно их куда-нибудь засунут), а потом вдруг сразу прошла в кладовку, хлопнула дверью, и вот ее туфельки уже застучали по металлической лестнице, еще недавно обнаруженной мной в знакомом, казалось бы, до боли, месте. Я в нерешительности замер, потом подошел к кладовке и крикнул вниз:
– Эй, куда ты?
– Ставь чайник, я скоро вернусь, - и ее шаги растворились далеко под землей.
Глава 10
Из ванны на помойку
Прошло полчаса, час, чайник успел выкипеть, но она все не возвращалась. Обиделась! Конечно, не так-то легко быть хозяйкой в чужом доме, особенно на кухне и в постели. Но ничего, потом все образуется, подумал я, хотя мой нынешний образ жизни и вся обстановка как-то не вязались с моей прежней нормальной жизнью. А что бы вы делали на моем месте, да еще когда в квартире так холодно и почти не топят?
Но я знаю, что делать! Убедившись, что подруга сразу не пришла, что уже поздно, что в голове полный бардак, я направился в ванну. Вот о чем я мог бы написать роман, так это о горячей ванне. Мечта поэта!
Захожу в ванну, затыкаю пробкой слив и включаю горячую воду. Вокруг еще по-прежнему холодно, и ледяной кафель обжигает босые ноги. Я уже успел скинуть тапки и носки. Затем я судорожно стягиваю узкие джинсы, которые обычно застревают на носках. Поэтому перед джинсами лучше всегда вначале снять тапки, а потом носки. Все эти детали необыкновенно важны в жизни, поэтому я никак не могу обойтись без них. Ну действительно, представьте себе, вы забыли снять носки, начинаете снимать джинсы, а тут зазвонил телефон! Или вы пытаетесь раздеть свою даму, чайник уже свистит, а ее джинсы застряли на проклятых носках, и она совершенно не может свободно двигать ногами. А ведь это совершенно необходимо, что понимает любой здравомыслящий человек. Продолжаю про ванну.
Ноги и руки совершенно синие и прямо ребристые от мурашек. Горячий пар заполняет дно белого ложа. Самое приятное - это, конечно, ощущение контраста, ведь только ощущение противоположностей может дать полное наслаждение моментом. На улице пусть минус пять, а еще лучше, минус двадцать пять, и после улицы все тело должно задубеть, а пальцы просто не шевелятся и не чувствуют пуговиц и молнии.
Я осторожно опускаю правую ногу в горячий пар. Несколько секунд ничего не чувствую, а потом сразу вскрикиваю от ожога. Надо все-таки открыть холодный кран на пол-оборота. Сажусь на край ванны, которая еще очень холодна и не успела еще прогреться, и жду, пока ноги привыкнут к кипятку. Скоро пятки становится горячими как кипяток, а голова и руки еще синие от мороза, и по всему телу бегают волны тепла и холода, сталкиваясь друг с другом, проходя до конца тела и обратно. Теперь главное - постараться лечь на дно. Держась руками за края ванны, как за брусья,
Воды набралось пока еще только до коленных чашечек. Не буду долго рассказывать, как мне удалось в тот день лечь на дно ванны. Скажу прямо, это было не легко. Вскоре температура поверхности тела сравнивается с температурой воды, но внутри еще по-прежнему остается холодное ядро. Теперь уже теплые волны гуляют не снизу вверх, а наружу и внутрь. К этому чувству примешивается ощущение начинающейся невесомости, ведь в воде тело становится легче. Неплохо в этот момент вспомнить закон Архимеда. С помощью ванны легко можно измерить такую сложную величину, как объем вашего тела. Мой объем оказался равным примерно 0.07 кубического метра. Хотя, конечно, проще его определить, зная вес вашего тела и удельный вес воды.
Я закрываю глаза и погружаюсь в воду с ушами. Струя из крана с такой силой лупит по поверхности, что кажется, будто в соседней комнате работает отбойный молоток. А на улице пусть бушует вьюга. И вот я уже представляю себя в волнах Черного моря, будто я ныряю за крабами в маске с трубкой. В ушах немного звенит, и мотор катера, отходящего на Ланжерон, работает близко-близко. Водоросли и трава медленно колышатся, по дну пробегают солнечные волны, и между камней я нахожу маленького краба, который убегает боком в маленькую пещеру. Мимо проплывает жгучая медуза, и я еле успеваю увернуться от ее прозрачных ядовитых щупалец. Воздух кончается, и пора выныривать. Поднявшись вверх, как поплавок, я с силой выдыхаю в трубку, и фонтан воды подымается среди зеленых волн почти на метр. Кстати, ласты всегда мне мешали двигаться, и я обходился без них. Отдышавшись несколько минут, я набираю по-больше воздуху и ныряю снова на дно. Воды в ванне уже совсем много, и она почти достает до верхнего сливного отверстия. Краб забыл про меня и вылез целиком из-под камня. Я хватаю его и вдруг сквозь бурление катера, отходящего на Ланжерон, слышу непонятный звонок.
Я вынырнул на поверхность и открыл глаза. Звонок повторился. Вот черт, кто это приперся в такой неподходящий момент! Неужели тете Рае опять приспичило смерить давление? Я выключил воду и встал в ванне, чтобы вода с меня немного стекла. Звонок настойчиво повторялся. Обмотав вокруг пояса полотенце, я зашлепал по ледяному полу к двери.
– Кто там?
– я уставился в глазок, ожидая увидеть тетю Раю.
– Откройте, милиция!
– за дверью стояли два милиционера в бронежилетах и с автоматами.
"Неужели опять не сработала сигнализация?" - подумал я. С этой сигнализацией сплошное беспокойство. То скорее ее надо ставить, то быстрее снимать, а она еще по несколько раз в месяц не срабатывает, приезжает наряд, потом плати деньги за ложный вызов. Может, плюнуть и отказаться от этой охраны? Воровать-то особенно нечего...
– Подождите минуту, сейчас открою, - отвечаю я и бегу натягивать джинсы на мокрое тело. В ванне так тепло, хорошо, а в коридоре сквозняк и еще эти морозные милиционеры с автоматами. Надо еще паспорт найти, а то они без паспорта не успокоятся. Паспорт был в кармане куртки.
– Проходите пожалуйста, опять сигнализация не сработала?
– виновато спросил я, стуча зубами от холода. Так ведь можно и простудиться.
– Что-то вы на этот раз поздно приехали, прошло уже, наверное, часа полтора, как я дома.
Милиционер молча рассматривал мой паспорт, потом сказал второму:
– Ну, Коль, зови Романова. Этот действительно здесь не прописан. А вы, гражданин, что тут делаете в чужой квартире?
– и он стал постукивать моим паспортом по своей ладони.
Действительно, в этой квартире я не прописан, поскольку живу у жены, но и жена тут тоже не прописана, она прописана в другой квартире, на Сретенке, а мы с ней живем здесь в квартире тетки ее первого мужа, которая со Сретенки сюда переселяться не хочет. Жалко все-таки старушку - привыкла к старому месту. Все это в двух словах я попытался объяснить милиционеру. Он недоверчиво посмотрел на мою прописку. Я должен был сейчас быть на улице Тухачевского.