Ожившая весна
Шрифт:
Книжка, кружка теплого молока с медом. Выпускной. Первая проведенная вне дома ночь. У меня строгие родители. Десятки рефератов, семинаров, написанных под теплым светом настольной лампы. Первый в жизни поход в ресторан. Небо с мириадами звезд. Закаты у моря. Конец рабочего дня. Мерцание снега в свете фонарей. Прохлада после жаркого дня. Свидания. Шикарные заведения, наряды – ведь «ты должна быть куколкой днем и бабочкой ночью». Дорогой деликатный металлический блеск, носившихся по дорогам автомобилей. Ритуал красоты перед
Теперь же клонившееся к закату солнце пугало.
– Идем, Палач, осмотримся.
Поцеловав меня в щеку, Рустам встал. И они с Костей направились к выходу на крышу. Проверить, насколько хорошо он заперт.
Прислушалась. Стоны внизу вроде бы начинали стихать. Через полчаса примерно сможем спуститься обратно. Поискать еще. Хотя бы половину бака бы…
И тут я заметила мокрые пятна. Небольшие, может несколько сантиметров, но дорожкой, идущей как раз туда, куда ушли парни.
Влезли во что-то… Точно. Нет, если б влезли, то были бы следы.
Почувствовала, как влажнеют ладони. И холод, мгновенно сковывающий тело, хоть на улице совсем тепло.
Непослушными пальцами выудила из кармана джинсов салфетку. Будто в замедленной съемке смотрела, как моя рука с ней приближается к одному из пятен, касается его. И белая салфетка медленно пропитывается красным.
Чья она? Чья это кровь? Чья? Чья?
Тошнотворно пульсировало в мозгу. И он лихорадочно искал варианты – успокоительные варианты.
Может, кто-то зацепился обо что-то? Обо что? Может, кровь моя? С надеждой – глупой, ничтожной, посмотрела на свою промежность. Вдруг просто сбился цикл и это… Я бы тысячу раз пережила такой конфуз, пусть бы только... Но нет.
Я же сама это понимала.
А парни уже идут обратно. Бодрым, быстрым шагом. Весело переговариваясь. Если бы кого-то… Они бы не были…
Не подходите! Я не хочу спрашивать! Не хочу слышать ответ! Умоляю, скажите, что один из вас просто порезал руку! Я найду вам вакцину от столбняка! И от бешенства! Из-под земли достану! Я придумаю что-то, только, пожалуйста, пусть это будет не…
Оба замирают глядя на салфетку в крови у меня в руках.
– Кто? – чужим голосом, едва слышно.
И наткнулась взглядом на дырку на штанине и потемневшую вокруг нее ткань.
Глава 27
Два небольших кровоточащих полукруга на голени. Неровные, но и не очень глубокие.
– Жалко, только три порции антибиотика есть, - зубы стучали, я больно прикусила язык, - Но ничего, найдем еще.
– Наташа! – Рустам положил руку мне на плечо, погладил слегка сжимая.
– Могу пока перевязать, а обработать в машине, - игнорируя разум, звучащий его голосом и, скинув с плеча сумку с медикаментами, с которой не расставалась, расстегнула молнию, - Нет, лучше здесь.
От слез содержимое
– Если через секунду не отпущу, Палач меня с крыши скинет. А я не отпущу, если хлюпать продолжишь.
Встряхнув меня, чуток ослабил хватку. Заглянул в лицо. В его смеющихся светло серых глазах ни капли страха, только толика грусти на самом дне. И они, эти глаза выглядели нормально. Пока что.
– Укус небольшой, неглубокий, - сдавленно прошептала, - Дай промыть, обработать, может быть…
Закатив глаза, он отпустил. Я надела перчатки, вылила на раны целый флакон перекиси. Она действительно так громко шипит?
– Между прочим больно, ципа.
– Терпи!
– А в том сарае нежнее была. Не-не, Палач, ничего такого.
– Не зови его Палач! – меня и раньше бесила дурацкая кличка, но… Это их дела, - Его Рустам зовут. Тебя – Константин. Вы давно не на зоне уже.
Сверху спирт. Костя шипел и матерился.
– Так тебе и надо! Что, скрыть от меня вздумали? Серьезно?!
Голос сорвался на крик.
– Бля, Палач, как ты ее терпишь?
– Рустам! – наложила повязку.
– Ну все, не? Можем наконец идти бенз искать? – с деланным раздражением спросил Костя.
Мы что серьезно сейчас пойдем за бензином? Будто не случилось ничего?
Головная боль. Заложенность носа. Ломота в теле. Температура. Несколько часов. А потом синяки. Кровь. И…
И мы пошли. Спустились по ступенькам. Костя, Рустам, и я. Обхватив за талию, Рустам снял меня на землю. На минутку обнял сзади и прошептал «держись».
Я держусь, Рустам. Я выдержу. А будь это ты, не смогла бы. Помни об этом.
Кивнула головой, и мы пошли. Осматриваясь, держа оружие наготове. Слезы застилали глаза, но я не давала им упасть. Заставляла себя внимательно следить за обстановкой.
Пусто. И тихо.
И бензин – вон, он, пожалуйста, в квартале всего. Если бы мы пошли иначе, то возможно…
Если бы Рустам появился у того магазина на несколько минут раньше, если бы те уроды в форме не сумели подкрасться незаметно. Если бы…
Выцедили очередную брошенную тачку. Старенький видавший виды «рено». Темно серый. С детским креслом внутри. Залитым запекшимся уже кровавым месивом. Оно же возле него на асфальте. В двух местах. У них тоже было много если бы…
Мы ушли без проблем. Добрались до машины. Мы с Рустамом сели спереди, а Костя – назад. Я дала ему жаропонижающее. Вспоминать о своей реакции было стыдно. Долбанная истеричка!
Перекусили вечером. Полбанки тушенки на троих. Мне кусок не лез в горло, но я упрямо опустошила свою тарелку. Да, мы продолжали есть приборами и из тарелок, а я продолжала их мыть.